… и снег в чужом, таком огромном городе,
и он чужой, хотя такой же вроде бы,
другие люди, улицы, дома,
другая та же самая зима…
Соль, рассыпанная по тротуарам, безжалостно доедала не китайские ботинки. Снег на одежде превращался в воду на платформе метро, потом в лёд на улице, а одежда, в результате, не понятно во что. Безликая толпа вносила в переходы и выносила из. Вороны на мусорных баках насмерть сидели за уже своё добро. Собаки, толстые даже бродячие, всем встречным вяло мотали хвостами. В одном супермаркете один и тот же коньяк предлагался по трём разным ценам по шрихкоду через кассу, и никто не мог объяснить почему.
Большой город жил своей, чужой для меня жизнью. И, покрутившись в ней, безуспешно попытавшись понять её и устав от неё, с удовольствием возвращаешься в свою далекую провинцию, не всегда обозначенную на карте. Изученная вдоль и поперёк, наполненная знакомыми, друзьями и родственниками, она успокаивает, на время даже убаюкивает, но лишь на время, и короткое.
Обилие общения начинает сначала утомлять, потом раздражать, откуда-то приходит мысль, что всё, давно изученное, совсем неинтересно, и снова манит то, непонятное.
Вообще, человек – существо несовершенное: то ему жарко, то холодно, то он хочет есть, то спать. И вот, мечется это несовершенство по жизни, пытаясь как-то пристроить душу свою и тело, толком и не зная, что для этого требуется. Попадая в суету и хаос, мечтает о тишине и покое. Оказываясь в тишине и покое, обзывает всё это болотом, и рвётся в суету и хаос, при этом, мня себя творцом и создателем, что-то творит и создаёт, используя семь процентов (всего!) своих извилин (и это в среднем, ведь даже гении не используют больше десяти), что ещё раз подтверждает, что человек – существо несовершенное.
Или в этой маете и есть жизнь?