Ты каждый день с утра греховность копишь,
пока творишь срамную канитель.
Всё время ускоряя грех - торопишь,
знакомишься и сразу же в постель.
Всю голову сломал как побюджетней,
букеты и конфеты сократить.
Собрал все байки поостросюжетней,
с чем к следующей быстро "подкатить".
Такой красивый, только очень скользкий,
ты слепишь взгляд блестящей чешуёй.
Напоминаешь полуостров Кольский,
готов во всё где влажно влезть змеёй.
Ты весь был словно удлиннённой грыжей,
глуп, но хитёр и в общем-то - не прост.
Хотя не золотой, а просто рыжий
и за тобой уже "пушистый хвост".
Конечно все на что то слабоваты,
а тут вдруг лещ по вкусу карасих.
Они бесспорно тоже виноваты,
но ты же озабочен будто псих.
Как за день нагуляешься до сыта,
а вечером к попам, да к докторам.
Но чувствуя что совесть не подмыта,
то в воскресенье крестишься на храм.
Но ты не тот, кто в этом мог сознаться,
признать: на сердце руку положа.
И в общем не за тем ты вздумал гнаться,
как верить в Ьога, дьяволу служа.
Так что под блеском взглядов с поволОкой,
слащавой речью чувства подвлажнив,
ты как судак разбрасывал молокой
и ставил птичку - "рыбку" соблазнив.
Манящий вид лишь фальшь, как позолота,
раз в сердце мысли чёрные царят.
Дух смрадный, как застойные болота,
в душе как бы торфянники горят.
Под тиной зла, дурмана и обмана
не те ты воды выбрал, дурачок.
На вкусе извращённого гурмана
и сам уже попался на крючок.
Клевал на всё, не пропустив ни юбки,
что в мутных водах ты найдёшь, чудак.
"Златые рыбки"- где венки и кубки,
зачем им "отмороженный судак" .
Такое чаще в царствах иноземщин,
где "лебедям" прожжёным на глазок -
ты попадался сам к таким из женщин,
что выбирают только на разок.
Смазливым парил льстивые манеры,
зря, только Провиденью возражал.
Вознаграждал болезнями Венеры
и души гнойной гнилью заражал.
Тебя уже давно предупреждали,
беспечный, "чуждого огня" не тронь!
Когда же ты за ум возьмёшься, ждали,
что-ж ты всё также "прыгал на огонь".
Со всех сторон, как хочешь поразмысли,
что однозначно быть большой беде.
Раз ты уж выбрал плотский образ мысли,
то в огненной гореть сковороде.
Та "лямочка" как шнур бикфордов длится,
а ты ослеп как бабочка самец.
Шнур подожжён и смысла нет молиться,
близка расплата, как и твой конец.
Натыкав свеч ты думал что излечен,
так вновь сбивал запретов рубежи.
Был как блудливой дерзостью отмечен,
в добре со злом "тередясь у межи".
Но так нельзя, как нашим, так и вашим,
как будто, и на суше, и в воде.
Хотя ты никогда и не был нашим,
ты будто земно-водный гад - везде.
За оных Имя Ьожие хулится,
что не верны в мечтах, делах, речах.
Тем нет реальной силы исцелиться,
в церковных и аптекарских свечах.
Себя к огню желаний приучая,
ты вёл себя "на жаркие угли".
Совсем альтернативу исключая,
стремился рьяно к месту - там где "жгли".
На боли и страдания толкая,
использовал, а шанса не давал.
Ты уходил все связи отсекая,
как корни - отношения срывал.
Шёл к вечной смерти, ямы не копая,
за похотью сходя в трясину лжи.
Ты вяз в посулах, в клятвах утопая,
и вёл себя, как худшие мужи.
Так ловко в сердце, как в кровать влезая,
чтобы трепать друзьям про новый срам,
жестоко, как тупым ножом срезая,
ты оставлял на душах рваный шрам.
И скроен ладно, жаль не тем покроем,
в тебе ни добрых мыслей, ни благих.
Пытался выставлять себя героем,
но воевал на стороне других.
Как будто свет и тьму
в мякину лепишь
и эдак не единажды на дню.
Но ты себя наверняка прикрепишь
не к мнимому, а к вечному огню.
Так сам пойми и знай не понаслышке,
как повлачишься за другой "дырой",
что мерзко стряпаешь свои делишки,
ты мразь и ни какой ты не герой.