Время вскрыло карты, и скажем честно,
У страны осталась одна повестка —
Умереть позорно за страх, став жертвой
Маньяка, целующего ракеты.
Мир забыт, как пошлость: в окопах ныне
Даже те, чьи кости давно в могиле.
Имена их треплют пропагандисты,
Привлекая мясо из резервистов.
Защищать стабильность кому-то надо.
Добровольцев много лишь на бумаге,
Но уже распилены все бюджеты,
Где отдельной строкою солдаты-дети.
Вместе с соской дарятся автоматы
И нацлидер плюшевый на параде.
К старшей группе сада любой мальчишка
Ходит строем чаще, чем смотрит в книжку.
Шить трусы защитникам учит школа.
Предъявляя пулю, как антрополог
Раскрывает миру свою науку,
Военкор ложь ставит мерилом звука.
Смерть ворует детство, войною грезит,
Оскорбляясь голосом "Марсельезы".
Жажда братства пьёт из ковша убийства,
Голод веры вновь утоляет выстрел.
Ни стыда, ни воли не знает тело
У раба, провёрнутого системой
До масштаба фарша в тарелке деда
С аппетитом знатного людоеда.
Соль спасает блюда, как уксус свежесть.
На мишенях завтра: стреляют те же,
Кто златые горы сулил с экрана,
Угощая водкой на дне стакана.
Организм отравлен, уходят силы
На рытьё могил для своих любимых.
А потом и сам с ними ляжешь рядом,
Потому что жизни такой не надо.
_______
Выходя из строя, где все мертвы,
Продолжая числится на бумаге,
Возвращаюсь в мир, где нужны цветы,
А не трупы, брошенные в овраге.
Голосую словом, а не штыком
За страну, где музы важнее пушек,
За детей, которым ни военком,
Ни другая сволочь не гадит в душу.
Выбираю совесть, пусть счёт её
Не растёт, как пошлые гробовые,
Что маньяк родителям раздаёт
За детей, что властью его убили.
Если рыть могилы, то не родным,
А убийцам, нас приносящим в жертву.
Пусть живыми будут отец и сын,
Обходя пути, где вербуют в секту.
И когда миф рухнет и страх уйдёт,
Как невеста, казавшаяся невинной,
Этот бред мы вспомним, как анекдот,
Потому что смех возвращает к жизни.