Мне севера морошковые любы
и сосен корабельных прямота,
и гроз ночных сверкание и грубость
громов - им незнакома суета.
Их медленны небесные раскаты,
их говор непереводим.
То не базар гнилым дворовым матом,
а речь, что произносит господин
для челяди внизу снующей,
что замирает при его речах.
Он с убеждением, ему присущим,
животный сеет средь двуногих страх!