Я упакован в бутик хештэг 19,
Впору кроссовки, надо в жару внедряться.
Напротив отель имени Екатерины,
Вверх по дороге булыжной музей с живою картиной.
Видно кусочек Волги с бульварной кручи,
Альпийская горка, в ней водопад до кучи.
Скрыл каланчу наряд сезонно-ремонтный,
Сыр да льняные изделия товар модный.
Вскрыты дороги, непроходимы парки,
Местами кривые заборы и заколочены арки
Читаю стихи шестерым костромичкам,
Строю глазки одной знакомой москвичке.
Вырвались в лес поперёк речного простора.
Лосиный забор из сетки проще простого.
В полях растение криминального вида,
Которое своим видом волнует нашего гида.
Сидя на месте, нагретом самой Беллуччи,
Принца французского становлюсь круче.
Поедая открытые пирожки с рыбой,
Фотографируюсь с Шаляпиным, нашей глыбой.
Карабкаясь до лубяной церквушки,
Спалил на солнце шею свою и ушки.
Вернулись в город, где памятники долгоруки.
Снова в музей, иначе умрёшь со скуки.
Жёсткая жизнь у дворян: им нельзя жениться,
Если нет денег и молоды ваши лица.
Выборы - блеф. Демократия - мор и ржачка,
Выборщикам хабар, рупь и ваша вся пачка.
Можете стать предводителем их дворянства,
Если вы дворянин и не адепт гегельянства.
Ещё монастырь, палаты бояр, иконы,
Выросли здесь, в Москву поддались, на троны.
Смутное время ускорила смерть Годунова,
А завершилось оно с вхождением на трон второго.
Мимо проехал музей цыганского быта,
Петровской игрушкой сердце моё убито:
Как только дунет в свистулькуну дупу кто-то,
Им отзывается Гринпинское болото,
Тени встают, опять как пить дать собаки,
Лешие, демоны, черти и к нам, для драки.
Всё, наконец чемодан засунут в маршрутку,
Век буду помнить финно-угорскую утку,
Которая замутила мир от его начала.
Прощай, Кострома, фабрики и причалы.