Унынием прекрасный храм Байон
рисуется из дымки полузыбкой
глазами многих лиц, одной улыбкой,
осознанностью камня упоён.
Здесь каждый глаз блестит, как медальон,
в руке веков, от многих ливней липкой,
и зрением пристыжен, как ошибкой,
своей же тьме смиренно возвращён.
В тоске по смыслу камень, мох и дух
сплетаются, надеются на жалость,
но в башнях только ночь и теснота.
Огонь, который был, уже потух –
лишь красота немного задержалась,
как смутное предчувствие Христа.