Было это ранней весной 2007г
Мы решили серьёзно заняться благоустройством своего дома, который купили ещё в 1996г.
В те годы делать это совсем не трудно потому что много людей осталось без работы и хватались за любую возможность на любых условиях.
Предприятия позакрывались, пособия, пенсии, даже детские деньги - не выплачивались.
А жить надо!
Я помню, как вместо детских денег матерям одиночкам выдали очень дорогие кабинетные стулья, и они бегали и продавали их за бесценок потому что стульями детей не накормишь.
Мы жили относительно неплохо: я писала маслом на плотном картоне маленькие картиночки: пейзажики, натюрморты. Муж делал в столярной мастерской рамки и мы два раза в неделю ездили в Саратов и ходили по организациям и базарам, магазинам и школам.
Картинки покупали охотно. Дни рождения ведь никто не отменял, даже в такие трудные времена, а тут авторская работка! И дёшево, и сердито.
На хлеб с маслом мы зарабатывали. Правда, трудились день и ночь. За неделю выписывали до 30 миниатюрок.
Сыновья тоже рядом со мной писали, зарабатывали таким образом на свои нужды.
В это время на нашей улице в угловом доме, прямо на берегу речки Вилюйки жил Юра. Светлая память. Немолодой, сильно пьющий человек. К нему прибился бомжик Саша. На вид ему было лет 40. Чуть выше среднего роста, худенький, без единого зуба. Он постоянно улыбался и был похож своей беззубой открытой улыбкой на младенца.
Бомжик Саша частенько забегал ко мне в надежде на подработку и зная, что я обязательно покормлю, в знак благоларности, всегда дарил мне цветочек. Так и вижу перед глазами: спешит ко мне Саша, широко улыбаясь совершенно беззубым ртом и держит за спиной руку, а в руке одуванчики:
- Доброе утро, тётя Нина! А это вам. Может, помочь чем?
Ну, как тут отказать? Налью ему миску супа, похлебает, поделает что-то по дому, по огороду, поблагодарит и побежал дальше, зажав денежку в кулаке.
Однажды Саша пришёл ко мне с полным ведром луковиц:
- Тётя Нина, я тут у одной женщины огород копал. Она велела луковицы от тюльпанов выбрасывать. А я собрал их в ведро. Может купите?
Саша назвал невысокую цену. Я согласилась и предложила ему вдвое больше, если он их посадит.
- Только супчику мне налейте. Что-то у меня тут болит.
И он показал на желудок.
Не долго думая, я накормила Сашу, напоила чаем из желудочного сбора трав и он, вздохнув с облегчением, приступил к работе.
Рассадив луковицы тюльпанов вдоль дорожки, получив деньги, Саша убежал своей быстрой, семенящей походкой.
Через пару дней он опять постучал к нам в калитку с веточкой вишни, набившей белоснежные бутоны, и попросил соды. Вид у него был грустный.
А я в это время получила шикарный заказ: портрет жениха и невесты во весь рост. И писать его надо было с маленькой чёрно-белой фотокарточки, сделаной еще в 1968г. За исполнение этой работы заказчик обещал мне поставить новые металические ворота, калитку и крыльцо!
Не знаю судьбу портрета, а ворота, калитка и крыльцо - замечательные. Исправно служат до сих пор и прослужат ещё целый век. Портрет огромный, в человеческий рост! Работа очень трудная, но заказчик и его супруга такие обаятельные люди, что я писала с удовольствием и вдохновением.
Вылазить из красок, отмывать руки, искать соду совсем не хотелось. Но! Взглянув на страдающее лицо Саши, я поняла, что ему очень плохо. У меня варился куриный бульон. Я оторвалась от работы, протёрла руки, и плеснув в миску пару половников бульона, поставила перед Сашей.
- Я не смогу, теть Нин.
- Сможешь, Сашенька, покушай и тебе станет сразу легче.
С трудом Саша проглотил бульон, потом распрямился и заулыбался своей беззубой улыбкой.
- Легче?
- Да, Спасибо. Боль прошла.
Я заканчивала огромный портрет и 22 апреля 2007 года утром мне надо было отвезти его заказчикам.
В белоснежном костюме с черным ожерельем, в шикарной чёрной шляпе и черных лакированных туфлях, по той моде на каблуке 9 см, стою на дворе, перед открытыми воротами. Муж выгонял наш раритет "Волгу" с оленем. И тут, с лицом, искаженным болью, ко мне подходит Саша.
- Тетя Нина. Дайте мне соды!
- Саша, дом закрыт на 3 замка и поставлен на сигнализацию.
Мы уезжаем. На тебе деньги, поди и купи соды.
Саша зажал в руке бумажку и не уходил.
- Тетя Нина. Дайте мне соды!
Я видела, как ему плохо.
Но!
Никаких но! Я поставила в сторонку огромный портрет и пошла в дом. Открыла три замка, отключила сигнализацию, налила в банку ещё теплый свежий суп, взяла пачку соды и с нескрываемым раздражением всё это отдала Саше.
Вернулась, включила сигнализацию и заперла все замки!
Мы опаздывали. Мой добрый и терпеливый муж наблюдал всё это молча, поглядывая на часы.
- Спасибо, тётя Нина.
- На здоровье, Сашенька. Не болей.
Мы уехали.
На другой день ко мне забежала соседка Лена и сказала, как бы мимоходом:
- А вы знали, Нина Евгеньевна, бомжика Сашу, беззубого?
- Да, Леночка. Он мне помогает.
- Умер сегодня утром.
- Как? Боже мой!
Я перекрестилась и зашла в дом, чтобы не показывать слёзы, а в это время из включённого телевизора звучала траурная музыка.
Господи! Спасибо, что я выполнила свой долг, дала Саше всё, что ему было нужно! А как бы я сейчас себя чувствовала, если бы поленилась, поторопилась? Ведь это была его последняя, предсмертная просьба. Траурная музыка лилась и я не могла сдержать слёзы.
И вдруг с экрана телевизора диктор объявил о смерти Бориса Николаевича Ельцина.
От неожиданности я замерла. Передо мной встала картина: два такие разные человека: первый президент России и бомжик Саша умерли в один день! Оба они предстанут перед Богом.
Оба будут отвечать за свою жизнь и свои дела...
Господи! Помилосердствуй!
А через неделю расцвели тюльпаны...
Они до сих пор расцветают каждую весну и каждый раз я вспоминаю бомжика Сашу. Он спешит ко мне с букетиком одуванчиков за спиной и широко улыбается своей младенческой беззубой улыбкой...