Где-то там, где курильщик с немалым стажем –
растуман, – отдыхая от вязких снов,
затянувшись зарёй глубоко и важно,
выгоняет овец на разлив лугов,
напуская туману на мир покатый,
по которому катятся день за днём,
пьёт кисель из густых облаков Агата
и мечтает о девичьем… о своём.
И считает Агата года и мили:
через месяц – пятнадцать. Осталось – три.
Рыжий принц и наследник, её Уильям
спилит сук на ветвистом фамильном tree:
повстречает Агату, протянет руку,
улыбнётся, и замуж велит идти.
И Агата ответит сердечным стуком,
И, зачем-то, манерным французским oui.
А потом будет утро, кефир с овсянкой…
Нет, конечно.
Овсянка?
Конечно нет.
Настоящим породистым англичанкам
лишь клубника положена на десерт.
И на завтрак, обед, five o’clock, и этот…
dinner…
– Можно мне сливок погуще?.. да.
И, конечно, пойдут друг за другом дети –
очень много.
И страны, и города…
У неё необычное имя Агата –
не совсем характерно для этих мест, –
где вороны веками шлифуют злато
куполов, обречённых нести свой крест.
Но Агата не верит ни в крест, ни в нолик,
ничего не несёт, просто знает, что
есть она, есть постылый детдом в Коломне…
и мечтает о рыжем красавце том.