Любовь. Ален.
В жизни бывают дни, которые разделяют жизнь человека до и после. Таким днем стал мой день, когда я встретил Эрин Стоун. Эта встреча перевернула мою линию жизни. Все так долго хотели вокруг, чтобы я повзрослел. Я шутил, играл с судьбой. И в один миг повзрослел, когда посмотрел в ее голубые глаза. Я перестал быть цельным. Я хотел видеть рядом с собой Эрин. Она будто проросла во мне цепкими корнями и душила изнутри одиночеством. Я был дома, понимал, что как же я был далек от вкуса дней. Я перестал ходить на работу, перестал отвечать на звонки. Увидев, как мне звонит Эрин, я не стал брать, понимая, что я не смогу ничего ей ответить. Меня било изнутри дрожью. Я не понимал, когда же боль уляжется внутри. Я не мог подобрать вкус поцелуя. Но, когда Эрин пришла, спустя неделю, она спекла пирожное с заварным кремом. Такого крема я не пробовал никогда, он был нежным, мягким с неповторимым вкусом приправы, но она наотрез отказалась сказать какой. Так же и теперь я не понимал, что же я натворил? Я не был выдержанным человеком, но я никогда не преследовал людей, девушки приходили и уходили из моей жизни. Меня любили, я любил, иногда ревновал, томился часами, писал стихи, гулял ночами Но никогда я не чувствовал столь острое чувство одиночества, которому теперь было имя. Имя Эрин. Я заболел им. Болезнь разрасталась во мне прочными корнями. Тошнота, головокружение, пустота. Мне не хотелось есть, но я заставлял себя. Я не хотел спать. И даже боялся своих снов, потому что в них была она – желанная, солнечная, единственная. Но я коротал время, понимая, что рано или поздно, я должен найти решение из созданной ситуации. Так прошла неделя. Эрин звонила каждый день. Настойчиво. Пока в пятницу не раздался стук в дверь. Сначала я повернулся на другой бок. Пусть все идут на все четыре стороны. Но стук раздался снова настойчиво. Это могла быть и мама. Но у нее были ключи, да и она всегда предупреждала о приезде заранее. Но могли быть и не предвиденные обстоятельства. Я встал надел футболку. Волосы еще подсыхали после душа, и прошел к двери. Когда я открыл ее, на пороге стояла Эрин. Она с заботой осмотрела мое похудевшее лицо, синеву под глазами.
- Почему ты не отвечал на мои звонки?! – она была в скверном настроении и перешла на «ты», поэтому я не стал молчать.
- Не хотел.
- А ты понимаешь, что с твоей стороны - это худший эгоистичный поступок! – она не повышала голоса, но раздражение передалось и мне, - Ты позволишь войти?
- А у меня есть выбор?
Она поджала губы и развернулась, собираясь уйти, но я схватил ее за локоть и затащил в свою квартиру, захлопнув дверь с силой, так что с полочки слетели ключи. На ней был мокрый серый плащ, который скользил в руках и так шел к ее светлым волосам. Эрин сбросила мои руки.
- Ты понимаешь, что я из – за тебя не спала ночами. Мне пришлось перешагнуть через свою гордость. Неужели, ты не понимаешь! – глаза Эрин были такими голубыми, такими весенними, такими морскими, как теплые воды, в них затаилась боль огромной силы. Я увидел в них свое отражение, смятение, жгучее желание.
- Я люблю тебя, Эрин. – ее глаза стали шире от страшных слов.
- Не говори так больше. Не говори никогда. Слышишь! - она обхватила ладонями мое лицо, пытаясь запомнить меня. Я стал целовать ее ладони, чувствуя, как ко мне возвращается потерянный смысл жизни. Напряжение росло между нами. Эрин прикоснулась указательным пальцем, к моему рту, заставляя мои губы приоткрыться. Затем она поцеловала меня в темноте. Во мне не было буйности, как в кабинете. Мои руки ласково сбросили ее плащ, затем к ногам упала юбка. Руки ощутили бархат нежной кожи. Я подхватил Эрин на руки и понес в комнату. Плед упал на пол. На него я и положил свою желанную ношу. Было темно от дождя. Она стянула с меня футболку, оставляя поцелуи на моей шее. Они обжигали, словно на горячие камни опадали капли холодной воды. Моя правая ладонь обвела контур ее груди и спустилась к животу. Эрин выгнулась, притянув меня к себе. Она шептала мне: « Люби меня, Ален». Никогда я не испытывал такой внутренней энергии. Словно я не жил без нее, не видел этот мир. Я был слеп и глух раньше. Сейчас Эрин была часть меня. Наши дыхания участились. Когда происходит скрещение ни тел, а душ. Мы были едины. Скорость нарастала, напряжение спадало. Я желал ее поцелуи, ее стоны, ее прикосновения, ее сердцебиение. Я просто хотел удержать счастье своими горячими ладонями.
Когда наше дыхание стало ровнее, моя голова лежала на груди Эрин. Мои волосы стали влажными, Эрин убрала прядь волос с моих глаз, погладив мои губы.
- Легче? – она чувствовала, как мои пальцы ласкают ее тело.
Я приподнялся на локтях.
- Ты изменила мою жизнь.
- Ты еще маленький.
- Я люблю тебя. Так я уже никогда не полюблю, - я знал, что она против, чтобы я так говорил. Но я не мог иначе.
Я перекатился на спину, Эрин оказалась наверху
- Я не требую ничего взамен. Я потерял голову из - за тебя, и теперь не знаю, как жить дальше.
- Не говори глупости, Ален, - мышцы на плечах Эрин напряглись.
- Я вижу, что ты чувствуешь тоже самое. Неземную боль в груди, рвущуюся на свободу. Когда нужен весь человек без остатка. Я понял это, тогда на крыльце, когда наши взгляды соприкоснулись. Как прежде ничего уже не будет, - она накрыла своей ладонью мой рот, закрыв глаза, понимая, что в душе горит от моих слов.
- Завтра ты должен быть на работе. У меня есть подарок для тебя.
- Ты – мой подарок от Бога, - Эрин зачарована улыбнулась, но мне показалось, что в ее уголках глаз стояли слезы.
Всю неделю я спал плохо, так что, обнимая Эрин, я сладко уснул, не чувствуя времени. Утром я проснулся резко, будто от толчка. Эрин рядом не было. Я окликнул ее, но никто не ответил. Я порывисто встал и прошел на кухню. На столе был завтрак, моя рабочая одежда аккуратно лежала на кровати. От Эрин остался аромат духов, вкус ее поцелуев на моих губах. Я помылся, оделся и поспешил на работу. Даже не чувствуя голода еды, я хотел видеть ее, что с ней все в порядке. Ну, почему она не оставила хотя бы записку?!
София присвистнула, увидев меня.
- А мы думали, ты уже об нас забыл. И где – то работаешь шеф –поваром в Париже, - она добродушно рассмеялась, но я натянуто улыбнулся. Девушка же продолжила, - Ты вовремя, тебя спрашивала Джина.
- Джина? – я встал. На моем лице отразилось недоумение.
- Джина, милый, - наш руководитель. Итальянка с огненным взглядом. Тебя не били по голове, - София заботливо дотронулась до моей головы, но я перехватил ее руку.
- Я знаю, как зовут нашего руководителя. Просто она должна была прилететь только в понедельник.
- Так – то оно так. Но сегодня она упала, как снег на голову. Мы даже вздрогнули. Ужасно перепугались. И уже час, как они разговаривают с Эрин, никого к себе не пускают. Сплетничает? Доносит? Мы занервничали, когда Джина сказала, чтобы, ты, как придешь, прошел сразу к ней.
Я не стал дослушивать и прошел в кабинет к Джине. Она стояла у окна и крутила в руках очки, что являлась пиком ее напряжения. Эрин сидела в кресле. На ней не было рабочей одежды. Она была в черном платье с белыми цветами. Летнее воздушное. На спинке стула рядом висел черный жакет. Она успела уже переодеться. Волосы были распущенными, уложены плавными стальными волнами как воды Марселя. Она не повернула головы на мой приход.
- Ты поздно сегодня, Ален, - Джина была не довольной.
- Я давала ему дни отдыха, у него был усталый вид. Он хорошо работал этот месяц, - голос Эрин был таким родным, твердым. Ни капли смущения от ее лжи.. Я вспомнил, как она шептала мне ночью: «Люби меня». Мне захотелось остаться с ней один на один. Я еще ничего ей не рассказал. Я даже не услышал, как Джина сказала.
- Я так рада, что вы у нас побывали, Эрин Стоун. Это благоприятно скажется на нашей репутации. У нас нет отбоя в клиентах. Вы подняли наш рейтинг. Как жаль, что командировка вашего мужа закончилась. Но я надеюсь, что вы еще вернетесь. Марсель – красивый город. Как ни здесь проводить прекрасные дни и жаркие ночи, - Джина рассмеялась. Но потом заботливо добавила, - Как я могу вас отблагодарить?
- Мы уже договорились, Джина, - Эрин встала и повернулась ко мне, чуть наклонив голову, рассматривая меня, будто лаская взглядом.
- Да – да, конечно. Ну, что малыш Ален, радуйся. С сегодняшнего дня ты – шеф повар, - Джина раскрыла руки для объятий.
Я не понял сказанной фразы, на моем лице не отразилась радость. Скажи ее мне месяц назад, я бы расцеловал бы каждого в ресторане. Я бы сошел с ума, танцуя на каждом шагу победный танец. Но теперь для меня эта фраза была пуста. Я поймал взгляд Эрин, которая не хотела на меня смотреть. В них читалось, чтобы я не смел отказаться, что предлагает мне жизнь. Но эта должность досталась мне слишком большой ценой. Внутри живота собралось в болевой комок, от которого расползались паутинки шрамов. Что же мы наделали?! Я с трудом сдержал крик, понимая, что Эрин приходила прощаться. И я не знал, что теперь чувствую. Пустота разрасталась, ноющая боль стала резкой, давящей. Я закусил губу. Эрин обеспокоенно задышала.
- Что с тобой? Ты не рад? Ален, ты меня слышишь? Ты стал белым, как снег. Господи, Ален! Неужели это тебя так шокировало!
Я закрыл глаза, лишь бы не видеть этих голубых глаз. Я выдумал любовь, но для Эрин Стоун – самым огромным страхом, наказанием, бичевой страстью было то, что ее кто – нибудь полюбит, так сильно. Для нее даже мысль была не допустимой, колючей. Все к лучшему, к лучшему – старался твердить мой разум, но разве хочется его слушать, когда кровоточит сердце, черная полоса, тебя охватывает безнадежностью. Так больно, очень больно. Так холодно, так одиноко, так пустынно. Я горько с жестокостью улыбнулся, не открывая глаз.
- Я рад, Джина. Очень. От того и бледен, что место досталось мне тяжелым трудом и упорством, - я открыл глаза и посмотрел на Эрин. Она старалась на меня не смотреть, лишь легкая дрожь губ выдавало ее волнение, - Спасибо вам большое. Эрин Стоун, - я смаковал эту фразу, она нервно дернулась, но мне было в тот момент все равно. Я был убит - Я хотел еще поучиться у вас. Но вас ждут дома. Хорошо, когда кто – нибудь ждет, - Джина надела очки, пытаясь рассмотреть, на лице мимику. Что я такого несу?! Что происходит вообще!– Но такую женщину я не забуду никогда.
Я не знал больше, что сказать. Что можно сказать женщине, которая уедет, отключит телефон, вырежет тебя из своей спокойной жизни? Что она чувствует? И чувствовала ли вообще?! Разве можно решить за другого человека. Никогда не угадаешь, что от него ожидать. Он ничем тебе не обязан. Но мне было настолько больно, что я решил, что подумаю об этом завтра. Я чувствовал, как мои губы еще хранят вкус поцелуев Эрин, а руки хранят ее тепло. Я поморщился, ощущая телесно воспоминания прошедшей ночи. В этом сумасшествии я виноват сам. Это я потерял голову, это я растревожил в ее душе то, что люди называют любовью. Я не имел на это право. Сейчас не мог ее ненавидеть, не мог ненавидеть этот голубой взгляд. Ненависть казалась мне трусостью, что я не могу ответить, ударить за мою острую боль. Эрин ничего мне не обещала, она не мечтала, не летала в облаках. Она реально осознавала, что хочет. Она искала выход из ситуации. Я снова закрыл глаза, чувствуя, как Эрин выбежала из кабинета Джины. Я долго еще слышал стук ее каблуков. Острых. Отражающих мои жестокие слова… Эрин имеет полное право быть свободной от меня, имеет право не говорить мне сейчас: «Прощайте». Ведь до встречи. Уже забытая фраза для нас… Все к лучшему.
Август всегда мне нравился больше, чем знойный июль. Наступает время теплых дождей, ароматных муссонов. Время надежд. Если бы в дне было 25 часов. Тогда бы один час был подарен мне.
Я стоял и смотрел, как старая яхта, со свежей белой краской на пухлых боках рассекает серо – голубые воды, оставляя чистые рванные следы на поверхности. Они нарушают идиллию, словно шрамы в раскрытой для ветров душе. Но они обязательно срастутся. И только знающий, видящий способен почувствовать, как они пульсируют под песню дождя: «Эрин…».
Не жаль… мне больно. Не случилась.
Не одинок… Чертовски одинок.
И ночь тобою не простилась.
И каждый стал встревоженный игрок.
Не говори и больше не пиши. Разлука -
Такая долгая дорога. Страх души.
Как много счастья. Спокойствие – подруга.
Не жаль… мне больно. Без любви.