Скажу честно: я, вообще-то, прекрасно помню, что не фольклорист, не певец, кроме того, ни разу не бард и не композитор. Но как-то в последнее время немало случается стихотворений с выраженной мелодической основой, с которыми что-то нужно делать.
Интересный опыт (для меня - именно опыт, не результат, но, возможно, кому-то и он пригодится) дала "Порубежная колыбельная": http://stihi.ru/2023/08/25/4458.
Подписчикам своей литстранички в соцсетях я пообещала подумать над предложенным приращением песни, строфой о везении, обыгрывающей название реки (на самом деле вопрос происхождения названия - открытый, и версии о "счастливой" речке там нет, находят или "везти", или "вязать" ). И вот - я подумала...
В "Порубежной колыбельной" многое определяет финальная строфа, она делает историю женской и личной. По сути это - причет, героиня или уже потеряла мужа, или понимает, что в самом скором времени потеряет. Открыто говорить о причинах ситуации женщина не может (да и не хочет), но если знать контекст, всё довольно прозрачно. А коль скоро это причет, то и интонации песни - горестные. И стиль пения - монологический, сольный. Такую песню петь можно, когда требуется как-то справиться с потерей - самому себе помочь или другим помочь справиться.
Мне кажется, в народных песнях сперва, во время их появления и распространения очень многое как раз и определяли контекст создания и исполнения, а также исполнитель и слушатель. В контексте те или иные обороты и притёршиеся метафоры из более ранних народных произведений обретали новую конкретность и остроту, а песня выполняла ту или иную работу с душой певца и слушателя - латала, успокаивала или, наоборот, вдохновляла "на труд и на подвиги".
В момент создания народные песни были не такими уж и народными, у них был автор-исполнитель, который довольно много пел свою новую песню и довольно много экспериментировал с комбинацией в ней формул из других, старых песен этого же жанра, он импровизировал с ритмом, словами и напевом, орнаментикой, поэтому, думаю, песня так изначально и существовала - сразу в нескольких интонационных вариантах, а ведущий из них выделился постепенно, опытным путём - публике и самому певцу больше понравился, получил распространение у последователей, которые тоже много импровизировали с чужим материалом (учитываем многоголосную манеру исполнения, видим, что количество вариантов кратно прирастало).
Со временем исторический и социальный контекст частично утрачивался, и тогда "сглаженная" песня ложилась на дно национального сознания чувством, эмоцией, которой была наполнена, то есть действительно становилась народной.
Потому "везёт - не везёт" мне, как погруженному в контекст автору, трудно было обыграть - если в имеющемся контексте использовать фразу, может потеряться потаённый характер скорбной ночной думы, а возможно, потеряется вся её героиня, цельность её образа.
Но нашелся выход. Если убрать последнюю строфу и заменить иным текстом, с "везением на Везенице", чуть-чуть подрихтовать текст в других куплетах, можно сделать иную, мужскую историю: без трагизма, со здоровым пофигизмом русского человека, верой в божий промысел, свои силы и, конечно, в авось)) Но тогда и мелодию непременно нужно изменить, и от идеи колыбельной отказаться...
В общем, у меня теперь аж два варианта, два совершенно разных сценария с общим зачином - про житие казаков на Везенице. Так уже и до сериала недалеко...
Ой, река Везеница,
Ты река полынная:
Берега заросшие,
Берега пустынные!
Казацкая долюшка,
Что вино похмельное:
Погулял на волюшке –
Сиди в подземелии.
Казаку не ведомо,
Что с ним завтра станется,
Шёл вечор с победою –
На дыбе преставился.
Крепко слово царское,
Крепка соль калёная.
А судьба казацкая
Не заговорённая.
Ночка – небо синее,
Тишина острожная.
Твёрже слова сильного
Только воля Божия.
Ой, река Везеница!
Поле-степь бескрайняя!
Казаку спасение –
Служба его дальняя.
Набегают облака,
Да гребцы не ленятся.
Дай везенья казакам,
Ты, река Везеница!