Себя считал здоровым похренистом,
но взбунтовалось старое нутро:
дышали лёгкие с позорным свистом,
а печень уважала лишь ситро.
И разлагался организм степенно,
что характерно - неостановимо.
От боли иногда он лез на стену,
для солнца кожа стала уязвимой.
А похренизм, как оказалось, мира свойство,
по отношенью ко всему, что ходит,
и доставляет всей природе беспокойство,
себе внушив, что он ей верховодит.