Таращатся оконные глазницы...
Прохладная бульварность мостовых,
Со смутностью чарующей блудницы,
Поглядывает искоса на них.
Ксанф море пьёт. Коты лакают лужи.
Леса, палатки и гитары перебор,
В антеннах заблудились неуклюже –
Сгубил их городской TV-прибор
Троллейбус синий вычеркнут навеки –
Булат-Кукуш свой гроб перевернул,
И вольностей запруженные реки,
Болота образ ряской затянул.
Мобильника бесчувственное жало,
Попутало закаты и рассвет,
Вибрируя скорлупкой в одеялах,
Брезгливым "да", являя вечность "нет".
Квартирных сот безлики имяреки –
Витринами, обещанный посул,
От рюмочных довёл до винотеки:
Каков – культурологии разгул?
Эзоп Плутархович беседуя с собою,
Безмолвно-колкий – сам себе ничей,
Присматривает почву для запоя,
Где-то промеж бичей и богачей.