И в звёздах видит красоту,
Лишь тот кто в них хоронит душу.
И в небо смотрит по утру,
Надежду памятью стреножа.
И молит чуда дать Богов.
И просит он простить надменность.
И ту, молодческую верность,
Что всю, без устали, раздал.
И за святое превосходство,
И за мечту, что он — другой.
И за нелепое расходство,
Всего того, чего лишён.
За всё, за что простить могли.
Все те, кто вправе то решать.
Вот только звёзды, только небо,
И он молчит для них опять.
И он молчит, молчит и помнит,
Как в тех ночах стенал в мольбе.
Как он хотел хоть раз бы — снова,
Рискнуть, и парус на воде.
Как было тихо, и бездольно.
Как было громко в тишине.
Как он стучал в бетон коробки,
И как не верил, что нигде,
Нигде и вовсе — нет ответов.
И там, у солнца — никого.
Давно ушли, и без приветов,
Живёт один с тех пор. Давно,
Оставив морок, и бесследно,
В почтовый ящик у окна —
Но тщетна вера та, и в небе,
Бездумным утром пустота…
Но он всё тот, ещё ребёнок,
Что верит звёздам и в мечту.
И в тихий шёпот, в всплески моря,
И в то, что нужен здесь кому.
Что вот чуток, и вдруг вернутся.
Вернутся, пост заняв пустой.
И обязательно услышат —
Как просит он для них покой.
Как просит он для всех спасенья,
Раз не видать уж самому.
И как он верит в воскресенье,
Как ждёт и знает что поймут.
И как тут зябко и безлико.
И как ему здесь — всё не то.
Он хочет к звёздам, хочет в небо.
Он просто хочет — где «его»…