Первый выбит детской обидой,
Второй – сумками на пороге,
Третий треснут от сна на полу,
Четвёртый под шубами замёрз от холода,
Пятый сломал мой первый учитель,
Шестой, седьмой и восьмой поникли от слов:
«Ты как монах», «Ты – анорексик», «Ты только фальшивишь».
Девятый был взят домогательством,
Десятый – обвинением в беременности,
Одиннадцатый хрустнул от предательства,
Двенадцатый разорвали на части взрослые,
Тринадцатый застрелился от пары стихов,
Четырнадцатый слёг от руки гинеколога,
Пятнадцатый бежал навстречу кому-то, упал и умер,
Шестнадцатый чокнулся от переездов,
Семнадцатый слишком глубоко разрезал себя,
Восемнадцатый позвонок задохнулся,
Ему в глотку вдруг встала любовь.
Девятнадцатый не мог определиться, порвал себя на несколько кусков,
Невзаимность убила двадцатый,
Недоверие – двадцать первый,
Двадцать второй был спасён незнакомцем,
А после им же застрелен,
Двадцать третий, увы, застыдили,
«Да ты что? Да разве так можно?
Позор. Позор. Позор»
Двадцать четвёртый кружился по дому,
Кружился, кружился, и лопнул,
Двадцать пятый тащил слишком много вещей,
Дотащился – посинел и упал,
Двадцать шестой не пережил осознания,
Он вдруг понял, что натворил,
Двадцать седьмой расцарапал глаза в одиночестве,
Двадцать восьмой умер от постоянных встреч,
Двадцать девятый потянулся к тому же незнакомцу,
Будто в этот раз будет иначе,
В итоге, просто повесился,
Тридцатый поехал встречать Новый год,
Влез в чужую семью, привязался и помер,
Потому что его оттуда навсегда увезли,
Тридцать первый слишком много молчал,
Люди подумали, что он очень болен
И чтобы облегчить его жизнь, его усыпили,
Тридцать второй позвонок забыли однажды проведать,
Пришли, а он давным-давно засох,
Тридцать третий думал о смерти всех остальных,
Думал день, думал год,
И вскоре сошёл с ума.
29/01/20