Закончилась жизнь. Ни любви, ни тоски, ни итогов.
И только остался в руках стихотворный кураж.
Желания нет обращаться за чем-нибудь к Богу,
И Бога-то нет, ну а если и есть, то не наш.
А наш загулял где-то вместе с другими богами.
Чужие, как прежде, исправно висят на кресте,
Упёршись в приступку своими худыми ногами,
Хорошие боги, но, если признаться, не те.
А русские боги ушли и забыли дорогу,
И, может быть, больше уже никогда не придут,
А если вернутся, то явно не к нужному сроку,
Не хватит, возможно, каких-то часов и минут.
Я их не дождался, приходится это итожить,
Хотя и не жил я совсем уж без Бога в душе,
Но боги и Бог не одно, к сожалению, то же,
Хотя под одно их порой подгоняют клише.
Их Бог, оказалось, един даже в нескольких лицах,
А наши же боги не кажут нам даже лица,
Их боги по трое живут в обветшалых столицах,
А наши в степях, у которых не видно конца.
Я всё обошёл - и пустыни, и степи, и горы,
На пыльной планете во все уголки заглянул,
На стёклах оттаивал детской ладошкой узоры
И что-то искал в них, когда собирался ко сну.
Напрасно искать оказалось, напрасно стараться,
И перед глазами проходит напрасная жизнь,
Она состоит из каких-то немыслимых граций,
Но все почему-то стремятся обрушиться вниз.
А как же кураж? Ну а грации разве не это?
Я жизнь свою вижу не в чёрном и белом ключе,
Я был неплохим на земле этой странной поэтом,
А Бог, может быть, у меня задремал на плече.