Нет, нейросеть не напишет такого. Такого дрянного, несовершенного - совершенно непонятного текста. В детстве всё было иначе, всё было бесплатно, и всё воспринималось неправильно. За окном сейчас полночь. На улице пусто и тихо. Свет фонаря едва пробивается сквозь густую пелену тумана. Мне дико тревожно, но в то же время спокойно. Под звуки дождя я засыпаю, зная, что завтра будет новый день, полный надежд и возможностей. Засыпаю с надеждой на то, что я ещё что-то могу, что сдаваться нельзя, но порой моё сердце пожирает отчаяние, от которого скрыться невозможно нигде. Безалкогольное пиво, алкогольные мысли. Я рвался сюда, но здесь некрасиво, некрасиво от слова «совсем». И теперь я мечтаю уехать обратно. Голова становится тыквой. Мои мысли лежат под машиной, мои мысли на дне океана. И мне самому непонятны причины своего больного рассудка. Внутри катастрофа. Я читаю Островского и мечтаю перебраться на остров, чтобы стать одиноким взаправду, чтобы скрыться от лжи журналистов и тех, кто засели в правительстве. Меня трясёт и колбасит до дрожи, мне улыбаются лужи. Мне больше не нужно – быть нужным. Смерть, всё кажется идеальным и спокойным в этот момент, поэтому долой сантименты. Деревья укрылись под солнцем вечерним. Вокруг чернота и мир, построенный на вранье. В сердце твоём засохло варенье. Теперь внутри только мысли кружат. С таким идиотом как ты в кровать просто так не ложатся. Да и класть в целом на всё.
Моё сердце больное и уже не такое большое, как было. Оно утонуло и всплыло. Мне снова паршиво, но так и должно было быть, поэтому не стоит реветь, смотря на картины Равеля.