- Отпусти эту ситуацию, забудь, - переживал брат. – Просто живи своей жизнью, дорожи тем, что есть. Не думай о нём.
- Слава, моя песенка спета?
- Он сейчас с другой. Может он и не нужен тебе? Подумай о своей жизни. Кстати, как там Мария Ивановна?..
И они проговорили больше часа, вспоминая то одно, то другое. В разговоре брат ненадолго вернулся к их «баранам»:
- Олюшка, ещё не известно. Может он сейчас побудет с ней неделю-две, а потом придёт к тебе, упадёт в ноги и скажет: «Я был дурак…»
- Слава, я поняла, что мне нужно выкинуть его из головы. Пусть всё идёт, как идёт. На самом деле у меня тоже были сомнения.
- Какие?
- Он во вторую встречу спросил: «А что если мужчина не решается, не может решиться?» Я тогда, не задумываясь даже, брякнула: «А зачем нам нерешительные?» И он перешёл на другую тему. Может мне нужно было?
- Не нужно было! – перебил, разозлившись, Вячеслав. - Если ему интересно, он бы переспросил. Вот тебе интересно, ты же спрашиваешь? Не думай так, и не строй в своей голове никаких конструкций. Он бы нашёл как спросить дальше, если бы ему было интересно. Мне вот тоже по работе однажды сказали, а мы думали… Я ответил:
- Мы же проговорили все вопросы.
- Но мы думали, что потом ты сделаешь так.
- Так надо было сказать. Я предупредил обо всём. А теперь не могу сделать, как говорите, потому что это вода туда не потекла, она потекла в другое русло. Я сразу предупредил, и не важно, что они думали. И ты не думай. Отстранись. Цени свою жизнь.
У Ольги от слов брата становилось на сердце тепло и мирно. Она понимала, что он говорит не из своих интересов, а из её, и была в душе ему очень благодарна.
- Меня ещё одна вещь смутила, - делилась Ольга. – Когда он заговорил про совместно нажитое, точно так же брякнула, не подумав: «Так всё просто, заключается брачный договор: всё моё – моё, а всё твоё – твоё», и он сильно напрягся.
- Это странно. Может он хотел воспользоваться?
- Знаешь, тоже подумала так на минуту. Но вроде не похож он на такого человека.
- Чужая душа – потёмки, - согласился с Ольгой брат.
- Да, но меня смущает, что он сам поднял этот вопрос и снова не сказал ничего.
- Если он побоялся озвучить, не озвучил – значит всё устроило. Если человека не устроило, он скажет. А если человек говорит «А» и не говорит «Бэ», если действие обозначает, а не делает – значит он гадюка. Держись от таких подальше. Если сказал «А», должен сказать и «Бэ».
Здесь Ольга была солидарна с братом на сто процентов. Может была и не так категорична, но понимала, что даже в категоричности брат прав.
Потом она ещё раз вспомнила слова Игоря: «Ольга, как же вам повезло!» и ещё его слова: «Почему Вы думаете, что муж будет ругать Вас за то, что поёте молитвы, когда моете посуду? Может он станет рядом с Вами и тоже будет петь?» Эти вторые слова были контрольным выстрелом, выстрелом в «яблочко». Это была их последняя встреча, хотя Ольга тогда и не знала, что это так...
Выходило Игорь – гадюка. Ольга по двум соображениям ещё напишет ему: первое – из вредности, чтобы пнул посильнее, и второе – из надежды на стыд, а вдруг он почитает и поймёт, в какие игры играет. Но он не поймёт, он покажет звериный оскал. «Так ещё и лучше, - подумает Ольга, - тогда и жалеть не о чем».
Она пойдёт помолится Богу и поблагодарит, что отвёл от её жизни ненужного человека.
Да, она не получила, чего хотела, но, если подумать, то не получила, потому что это было на самом деле не нужно. Однако и он не получил, чего хотел, и если подумать, почему, да потому что попросту не смог.
«Пусть устроится всё к добру!» - помолилась Ольга.
Продолжение следует