Заканчивался ноябрь. Ольга старалась гнать мысли об Игоре из головы, наполняя дни тысячами дел. Вот и сейчас, проснувшись в шесть, весь день промотавшись по делам, забежала домой перекусить перед вечерними занятиями, а сейчас успевала забежать в СДЭК за отправлением, на завтра запланированы уборка, стирка... Она вышла во двор, направившись через детскую площадку, чтобы сократить несколько метров, и упала. Она поскользнулась, прыгая через сугроб, как думала на асфальт, а оказалось на плёнку льда. Ноги летели выше головы, пронеслось только одно: если ударюсь головой, сколько пролежу?, никого же нет…
- Илья, я, кажется, сломала руку, - звонила позже Ольга сыну.
- Может и не сломала?
- Может и не сломала, но снимок бы не повредил. Может отвезёшь меня в травму?
- Мать, ты чего? У меня дела, надо Савву спать укладывать.
- А завтра?
- На завтра тоже уже планы.
- Ильюша, но мне нужно, чтобы ты помог мне одеться.
Илья не дослушав, сорвался на крик:
- Я не поеду чёрти куда ради того, чтобы помочь тебе одеться и добраться до травмы. Попроси соседку. Если хочешь, вызову такси.
- Спасибо, не нужно. Справлюсь, - проглотила комок слёз Ольга.
Она просидела дома неделю. Отёк не спадал. Рука выглядела не очень. Тут ещё позвонили квартиранты (наконец-то сдалась квартира), сломался холодильник.
Было понятно, что это ещё не всё.
Когда, спустя неделю, Ольга лежала на диване со сломанной, как показал снимок, в локте правой рукой и температурой под сорок, когда у неё не было сил, чтобы даже помолиться, она просто знала: вот теперь всё.
Она не ела и не пила, просто горела. Прошёл день, а температура не снижалась, дойдя уже до сорока. Ольге было всё равно, она только про себя молилась Богу, чтобы умереть.
Ей было больно, одиноко и спокойно.
Она понимала, что все устали от её болезней. Поэтому и не хотела тревожить никого.
К полуночи второго дня Ольга стала задыхаться. Она вдыхала, но воздух будто не входил. Она открыла окно, но и это не помогло. Удушье не усиливалось, но и не отступало. Когда Ольга поняла, что не умрёт, по крайней мере не сегодня, пришлось вызвать скорую…
На следующий день позвонила мама:
- Ну как ты?
- В целом ничего.
- По голосу так не скажешь.
- У меня температура.
- Высокая?
- Да. Сбивается на час-полтора, не больше градуса, и всё по новой.
- Может мне приехать? – спрашивала Мария Ивановна.
- Мам, не нужно. У меня, скорее всего вирус, я заразна.
- Всё, я выезжаю. Буду в воскресенье.
Ольга пролежала ещё два дня до приезда Марии Ивановны.
Соседка тем временем сходила в аптеку и кроме лекарств принесла еды. Ольга попросила оставить на крючке за дверью.
Лекарства пригодились, а еда нет, поскольку со сломанной рукой ей было не по силам ни открыть бутылку с молоком, ни почистить мандарин… Пить тоже не хотелось, вода не лезла. В этом был свой плюс, не нужно было вставать в туалет. Вообще никуда не нужно было вставать, можно было просто лежать и наслаждаться продолжением жизни. Жаль лежать приходилось только на левом боку и шевелиться было больно.
Одних Бог наказывал за то, что они брали, а Ольгу, судя по всему, наказывал за то, от чего она отказывалась…
Мария Ивановна пробыла у Ольги две недели. Первые дни были самыми тяжёлыми для неё: Марии Ивановне хотелось общаться, двигаться, а у Ольги был жар и полузабытьё… Она знала, отчего болеет – её организм забывал Игоря. Боль болезни притупляла другую, более острую – душевную – боль.
Маме об Игоре Ольга решила ничего не рассказывать, чтобы не попасть под раздачу. Она попыталась сказать о нём в прошлый её визит, месяц назад, когда Ольга ездила на массаж, но тогда Мария Ивановна даже слушать не стала: массажист, да ещё женат… Она тогда пробыла у Ольги месяц. Ладили они с переменным успехом, поэтому Ольгу спасала московская квартира – когда было невмоготу, Ольга садилась в машину и уезжала.
Однажды за чаем она поделилась с Игорем о том, что у них с мамой нет взаимопонимания.
- Знаете, у меня мама тоже такая, как Ваша.
- Это не редкость, - поддержала Ольга, - то поколение преимущественно такое. - Знаете, когда мама храпит, я просыпаюсь, - переменила тему Ольга. - И сегодня, когда полночи читала книжку, всерьёз подумывала приехать на ночлег к Вам.
Игорь тогда посмотрел в глаза Ольги и прямо в душу, в них был вопрос: ну а чего не приехала?..
И теперь, вспоминая, Ольга благодарила Бога: спасибо, что удержал. Раз к нему приехала другая женщина, когда еще не остыли мои следы на пороге, значит примерно в то время они уже об этом договаривались…
Когда Ольга пошла на поправку, Мария Ивановна засобиралась домой. За день до отъезда они украсили гирляндами комнату и нарядили ёлку.
Илья ни разу так и не позвонил, и не поинтересовался. Мария Ивановна ждала, что они позовут её в гости или приедут сами, но напрасно.
- Мам, я говорила, не продавай этот дом и не отдавай им деньги.
- Мне не жалко, - отвечала с раздражением Мария Ивановна.
- Ты думала они станут к тебе относиться теплее? Ну как, стали?
- Свиньи! – фыркнула Мария Ивановна.
- Ильюша – не свинья, не говори при мне так, ты делаешь мне больно.
- А кто они?
- Мам, им манипулируют. Он сам не понимает толком, что делает.
- Пора бы понимать, - возразила Мария Ивановна.
- Согласна. Пора бы и понимать. Мне просто нужно было всё это сказать ему раньше, тогда я могла бы сказать спокойно. А так вышло, что я всё сказала на эмоциях.
- Илья сказал, что ты вычеркнула его из своей жизни.
- Илье удобно так думать, что я так сказала, - парировала Ольга.
- А что ты ему сказала? – решила уточнить Мария Ивановна.
- Если буквально: последние три года меня в вашей жизни нет, вы в моей есть, а меня в вашей нет. Я устала от этого. Раз меня нет в вашей жизни, то отныне и вас нет в моей жизни. Я не позволю манипулировать мной, принимая, как большую честь общение с вами и с Саввой.
- Да, это не совсем одно и то же, что сказал Илья. Так может он не понял?
- А может ему и не нужно было? Может он и не пытался понять?
- Может и не пытался, - подтвердила в глубоком раздумье Мария Ивановна.
Продолжение следует