Там, где судьба хранит черновики,
не пишут набело. Суровые монахи,
старательно корпя в архивах затхлых,
инверсии выводят от руки.
Им невдомёк, что сбудется, что нет,
их честный труд надеждами оплачен.
Оплывшая свеча чадит и плачет,
и тени уползают по стене.
Просачиваясь в щели между дней
минувших, оседают серой пылью
на перекрёстках небыли и были
и к вечеру становятся длинней.