Отожгла и бачату, и румбу молодость,
— только смотрит с умытого ливнем зеркала
та же, в платье в неброский горошек, девочка
из страны всяких бабочек и чудес.
Молча ищет во мне, а я в ней отличия.
Кружевной воротник обрамляет тонкости.
И не то чтобы я целиком и полностью,
но безумно похожее что-то есть.
И как будто не дождь за стеклом, а оттепель,
и бессрочный круг до совершеннолетия,
и не то чтобы я на свой возраст сетую
— просто в чёлке её пламенеет медь,
а в моей гаснут звёзды, светлеют сумерки,
между нами ни много, ни мало схожего,
но в её зазеркалье воздушность множится,
а в моём — листопад начинает тлеть.
Обернулись кленовые листья радугой,
или там, или здесь будто праздник девичий,
в шторах бабочки из оригами плещутся,
а она всё стоит и молчит как тень.
Отражение, отблеск, отсвет, отдушина,
моя милая «Я» без улыбки радостной
снова будет часы и минуты складывать
в черный ящик звенящих тоской дождей.