Я
у-биваю
в себе чело-века
и становлюсь
тенью своей тени.
Яд
у-текает,
взяв чей-то вектор.
Тот, кто был всем —
стал никем вдвойне и
я о-щущаю
себя здесь снова
как та корова,
что сжег Тарковский.
Я покинул кокон,
огляделся скопом
и удрал обратно,
как Жириновский.
Глаза закрылись,
как крышка гроба.
Что мне твой хохот?
Я сам порофлю,
забившись болью,
как татуи-ровкой,
пролив всю кровь
на свои полотна.
Я разбросал здесь все свои кисти,
брожу по ним —
«сам по себе».
Нашел внутри себя
компромиссы —
у моих мыслей
промискуи-тет.
Кто дири-жер на концерте жизни?
Мне достался здесь лишь треугольник.
Кто выда-ёт всем похвал нашивки?
Мне нашили
лишь петлю на горло.
С тоской зашиппери,
я — наживка.
На спине висит дартс. Уолли —
ты найдешь легче моей жилки,
что я протыкаю, словно Шварц-коглер.