Когда все карты биты, и не сыграть на бис,
и ты, сойдя с орбиты, летишь куда-то вниз,
и дней твоих пространство черно как волчья пасть,
лишь творчество (и пьянство)
не даст тебе пропасть.
Ни Библии, ни Торы не сокрушают мрак,
и с точками опоры у всех теперь напряг,
и нет числа мытарствам, и непроглядно дно,
и выглядят лекарством лишь стансы (и вино).
На юге свищут пули.
С востока лезет смрад.
Ах, если бы нас вернули на тридцать лет назад
в кабине образцовой машины временной,
чтоб всё начать по новой и в данности иной -
мы мыкаться б не стали, не наживали б грыж,
а сразу бы сбежали в какой-нибудь Париж,
оспорив превосходство злодейства над добром,
родных околиц скотство оставив за бугром.
Но поздно, детка, поздно, теперь мы старики,
хватая с неба звёзды, ломаем кулаки,
ловя авоськой славу, имеем бледный вид -
Латинскому кварталу не в жилу наш артрит.
Что было не исправить.
Что сплыло не вернуть.
Забудь, забудь о славе, про звёзды позабудь,
плесни винца скорее мечтам на посошок -
сошло на нет их время.
Плети, плети стишок...
Да, нет и в этом смысла - но где вообще он есть?
Все звуки, буквы, числа сегодня множат жесть,
любому алгоритму комплиментарно зло -
так пусть уж лучше в рифму и под фужер «Merlot».
Держаться в чёрном теле.
Быть от всего вдали.
Мы многого хотели, но мало, что смогли -
зловещую долину под нами век разверз.
Дык veritas in vino!
Дык dominus in verse!