Нежный румянец рассвета
скромно алел на востоке.
К вечеру эстафету
принял завистливый запад,
словно стыдом наливаясь,
щёку закату подставил.
Месяц цыганской серёжкой,
сломанной посередине,
сочный акцент дал картине.
Ночь оказалась бессонной...
Вздрагивал дом и шатался.
Из приоткрытых окошек -
крики, проклятья и стоны.
Всё завершилось к рассвету.
Выдержал дом, и все живы.
Снова встаю на молитву,
красные веки смыкая...