Не будет звучать над Москвой «Экспонат»,
не врежется в уши затейливый мат,
и пиво бескрайней студеной рекой
не будет залито в желудки толпой,
и даже толпа не стечется в тот край,
где белыми розами шито «Л. май»,
где новой игрушкой кичился студент,
где пело-плясало немало легенд,
но надо продолжить отсутствия счет,
лысеющих дяденек примем в расчет,
а с ними, а с ними, а с ними в цвету
гламурненьких кошечек, выделю ту,
что так надрывалась, влезая в штаны,
но вместо Ван Гога Ван Гоги даны!
Да, кстати, о чиксах – не будет и их,
(совсем никого?), ни единой, притих?
Не будет Титова (а что же Титов?),
ты это о Юре? Так мало хитов!
Я лучше продолжу (не хватит и дня),
не будет, увы, ни тебя, ни меня,
не будет, того-то, не будет сего,
не сделают то-то: не вышло б чего,
а если и выйдет, то будет не так,
а если не выйдет, всё будет никак!
А впрочем, не жалко уже никого:
тебе не меня, ну а мне не его,
ему же меня, и тебя, и себя
бывает так жалко, хоть в петлю, любя!
Но надо бы нам разобраться (изволь),
откуда, дружок, эта самая боль?
Зачем копошится под сердцем тоска?
Вот только не надо крутить у виска!
И всё же, и всё же, где лазер и звук?
Где ритмы шансона и полчище рук,
где запил, а после гитары запил
иль может электрик слегка начудил?
Подумать бы надо (пожалуй, начнем):
розетка и штепсель, задача при нем,
а кроме – двужильно-вихляющий шнур,
(не кажется ль это тебе чересчур..?);
раз штепсель фурычит – в розетке косяк,
бывает такое: сломалася (бряк),
тогда с электричеством будет беда,
голодными станут у нас провода,
из них не получится выудить ток,
итог: не извергнется мата поток;
а если же штепсель накрылся трубой?
С трубою якшается ток никакой,
бессильем опутает он микрофон,
и мат обратится в брюзжание-стон;
но, если ж розетка в порядке, тогда (а штепсель способен ишачить года)
сомнение наше предъявим шнуру,
играя, запутался, больше не true?
Иль просто маленечко перегорел
(походу, решил удалиться от дел),
и как же на это посмотрит Титов?
Не всё понарошку – он молвить готов:
и дни посуровели, и провода,
и ток стал решителен, как никогда,
и может, устав от лукавой игры,
он взор обратил на другие шнуры?
Но наш – изворотлив, научен и ждать,
так было не раз, повторится опять..?