***
Когда язык не помещается во рту,
заставленном короткими словами,
я окна затемнённые протру
скрещёнными наотмашь рукавами,
но станет лишь больнее и тесней,
осколки прошлогодние на вате
вскрывают слух, и он лежит на ней,
как в госпитальной умирающий кровати,
и путается в мягких постромках,
и прутья в отъезжающем изножье
толкает, и молчизну на руках
моих уснувшую узнать уже не может.