Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадёт ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придёт желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Это стихотворение, дата написания которого указывается: декабрь 1826 года – январь 1827 года, уже несколько поколений советских, а потом и российских школьников выучивают наизусть как стихотворение Пушкина. Однако, автор этого сочинения – не Пушкин.
1. Пушкин не мог написать стихотворение «Во глубине сибирских руд»
Почему? Если коротко – потому, что Пушкин не был двуличным человеком, каким его хотят представить те, кто приписывает ему это стихотворение.
После встречи 8 сентября 1826 года с императором Николаем I, вернувшим его из ссылки и выразившим желание стать его цензором, Пушкин в тот же день по итогам состоявшейся аудиенции пишет стихотворение «Пророк» (подробно об этом – в моём очерке «Пушкинское стихотворение «Пророк»), по своей сути – декларацию открывающейся поэту новой жизни.
В ноябре 1826 года Пушкин по просьбе императора пишет статью «О народном воспитании», излагая своё видение причин, приведших к событиям 14 декабря 1825 года, и путей решения проблем в воспитании, чтобы исключить подобные события в будущем. В частности, в этой статье он пишет:
«Последние происшествия обнаружили много печальных истин. Недостаток просвещения и нравственности вовлёк многих молодых людей в преступные заблуждения. Политические изменения, вынужденные у других народов силою обстоятельств и долговременным приготовлением, вдруг сделались у нас предметом замыслов и злонамеренных усилий. Лет 15 тому назад молодые люди занимались только военною службою, старались отличаться одною светской образованностию или шалостями; литература (в то время столь свободная) не имела никакого направления; воспитание ни в чём не отклонялось от первоначальных начертаний. 10 лет спустя мы увидели либеральные идеи необходимой вывеской хорошего воспитания, разговор исключительно политический; литературу (подавленную самой своенравною цензурою), превратившуюся в рукописные пасквили на правительство и возмутительные песни; наконец, и тайные общества, заговоры, замыслы более или менее кровавые и безумные.
Ясно, что походам 13 и 14 года, пребыванию наших войск во Франции и в Германии должно приписать сие влияние на дух и нравы того поколения, коего несчастные представители погибли в наших глазах; должно надеяться, что люди, разделявшие образ мыслей заговорщиков, образумились; что, с одной стороны, они увидели ничтожность своих замыслов и средств, с другой – необъятную силу правительства, основанную на силе вещей. Вероятно, братья, друзья, товарищи погибших успокоятся временем и размышлением, поймут необходимость и простят оной в душе своей. Но надлежит защитить новое, возрастающее поколение, ещё не наученное никаким опытом и которое скоро явится на поприще жизни со всею пылкостию первой молодости, со всем её восторгом и готовностию принимать всякие впечатления.
Не одно влияние чужеземного идеологизма пагубно для нашего отечества; воспитание, или, лучше сказать, отсутствие воспитания есть корень всякого зла. Не просвещению, сказано в высочайшем манифесте от 13-го июля 1826 года, но праздности ума, более вредной, чем праздность телесных сил, недостатку твёрдых познаний должно приписать сие своевольство мыслей, источник буйных страстей, сию пагубную роскошь полупознаний, сей порыв в мечтательные крайности, коих начало есть порча нравов, а конец – погибель. Скажем более: одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия.
<…>
В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное: ребёнок окружён одними холопями, видит одни гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести. Воспитание его ограничивается изучением двух или трёх иностранных языков и начальным основанием всех наук, преподаваемых каким-нибудь нанятым учителем. Воспитание в частных пансионатах не многим лучше; здесь и там оно кончается на 16-летнем возрасте воспитанника. Нечего колебаться: во что бы то ни стало должно подавить воспитание частное.
<…>
Кадетские корпуса, рассадник офицеров русской армии, требуют физического преобразования, большего присмотра за нравами, кои находятся в самом гнусном запущении. Для сего нужна полиция, составленная из лучших воспитанников; доносы других должны быть оставлены без исследования и даже подвергаться наказанию; чрез сию полицию должны будут доходить и жалобы на начальства. Должно обратить строгое внимание на рукописи, ходящие между воспитанниками. За найденную похабную рукопись положить тягчайшее наказание; за возмутительную – исключение из училища, но без дальнейшего гонения по службе: наказывать юношу или взрослого человека за вину отрока есть дело ужасное и, к несчастию, слишком у нас обыкновенное.
<…>
Во всех почти училищах дети занимаются литературою, составляют общества, даже печатают свои сочинения в светских журналах. Всё это отвлекает от учения, приучает детей к мелочным успехам и ограничивает идеи, уже и без того слишком у нас ограниченные.
<…>
Историю русскую должно будет преподавать по Карамзину. «История государства Российского» есть не только произведение великого писателя, но и подвиг честного человека. Россия слишком мало известна русским; сверх её истории, её статистика, её законодательство требуют особенных кафедр. Изучение России должно будет преимущественно занять в окончательные годы умы молодых дворян, готовящихся служить отечеству верою и правдою, имея целию искренно и усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве».
Также в конце 1826 года Пушкин пишет стихотворение «Стансы («В надежде славы и добра»)», адресованное Николаю I:
В надежде славы и добра
Гляжу вперёд я без боязни:
Начало славных дел Петра
Мрачили мятежи и казни.
Но правдой он привлёк сердца,
Но нравы укротил наукой,
И был от буйного стрельца
Пред ним отличен Долгорукий.
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал её предназначенье.
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Семейным сходством будь же горд;
Во всём будь пращуру подобен:
Как он, неутомим и твёрд,
И памятью, как он, незлобен.
В июне 1827 года, в своих объяснительных показаниях по делу «Андрей Шенье» Пушкин пишет: «Что же тут общего с несчастным бунтом 14 декабря, уничтоженным тремя выстрелами картечи и взятием под стражу всех заговорщиков?»
Широко известны два факта из жандармских донесений тайного наблюдения за Пушкиным в 1827 году: в июле во время обеда в Английском клубе Пушкин с восторгом говорил об императоре и заставил лиц, обедавших с ним, пить за здоровье императора; в октябре на обеде литераторов Пушкин сказал о Государе: «Меня должно прозвать Николаевым, или Николаевичем, ибо без него я бы не жил. Он дал мне жизнь и, что гораздо более, – свободу: виват!»
Также в 1827 году Пушкиным написаны слова:
«Сказано: Тайные общества – это дипломатия народов. Но какой же народ вверит права свои тайным обществам, и какое правительство, уважающее себя, войдёт с оными в переговоры?»
(«Отрывки из писем, мысли и замечания» (отрывок), 1827 год)
В 1828 году, в ответ на клеветнические измышления, что, мол, «Стансы («В надежде славы и добра»)» написаны им по заказу императора, и что он получил за это сочинение пенсион в десять тысяч рублей, Пушкин пишет стихотворение «Друзьям»:
Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.
Его я просто полюбил:
Он бодро, честно правит нами;
Россию вдруг он оживил
Войной, надеждами, трудами.
О нет! хоть юность в нём кипит,
Но не жесток в нём дух державный;
Тому, кого карает явно,
Он втайне милости творит.
Текла в изгнанье жизнь моя;
Влачил я с милыми разлуку,
Но он мне царственную руку
Простёр – и с вами снова я.
Во мне почтил он вдохновенье;
Освободил он мысль мою.
И я ль в сердечном умиленье
Ему хвалы не воспою?
Я льстец! Нет, братья, льстец лукав:
Он горе на царя накличет,
Он из его державных прав
Одну лишь милость ограничит.
Он скажет: презирай народ,
Глуши природы голос нежный.
Он скажет: просвещенья плод –
Разврат и некий дух мятежный.
Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу.
В результате мы имеем:
В 1826 году – два произведения Пушкина, в которых он однозначно поддерживает идею сильной монархической власти.
В 1827 году – показания по делу «Андрей Шенье», в которых Пушкин события 14 декабря 1825 года называет «несчастным бунтом», два донесения из тайного наблюдения за Пушкиным, свидетельствующих о его глубоком уважении к императору, и зафиксированный в автографе отрывок, убедительно характеризующий Пушкина принципиальным врагом любой тайной деятельности.
В 1828 году – стихотворение «Друзьям», по сути – хвалебный гимн Николаю I.
Итого шесть фактов, полностью противоположных содержание стихотворения «Во глубине сибирских руд».
Но приведёнными фактами из творческой биографии Пушкина не ограничиваются его размышления о природе и возможностях революционной перестройки государства. Указанная тема рассматривается и в последующих сочинениях: 1831 год – «О французской революции»; 1833-1834 годы – «Путешествие из Москвы в Петербург», «О ничтожестве литературы русской»; 1836 год – «История поэзии» С.П. Шевырёва», «Александр Радищев», «Вольтер», «Джон Теннер», а также в дневниковых записях 1833-1835 годов.
И во всех названных сочинениях Пушкин резко отрицательно относится к идее революционных перестроек.
В результате возникает совершенно ясное понимание, что один и тот же человек не мог написать «Во глубине сибирских руд» и всё остальное, перечисленное выше.
Я понимаю, что всё изложенное выше – лишь косвенные доказательства того, что Пушкин не писал стихотворения «Во глубине сибирских руд», и поэтому совершенно необходимо рассмотреть аргументы, свидетельствующие о его авторстве.
2. Пушкин не писал стихотворение «Во глубине сибирских руд»
Бесспорных доказательств того, что автором этого стихотворения является Пушкин, нет.
Автограф этого произведения отсутствует. Противоречивы сведения об истории и времени его создания, а также о том, каким образом оно было доставлено декабристам в Сибирь. Неизвестно даже, какое оно имело название.
Впервые в печати стихотворение появилось в 1856 году во второй книжке «Полярной звезды», изданной политическими эмигрантами Герценом А.И. и Огарёвым Н.П. в Лондоне, при этом источник публикации остаётся неизвестен.
Говоря простым языком, в истории происхождения этого стихотворением неясно буквально всё!
Официально принятая версия такова: стихотворение «Во глубине сибирских руд» Пушкин вручил Муравьёвой А.Г., жене одного из декабристов, уезжавшей в Сибирь в самом начале января 1827 года.
Вроде бы, подтверждением этой версией являются слова Волконской М.Н. в её «Записках»: «Во время добровольного изгнания нас, жён сосланных в Сибирь, он (Пушкин) был полон самого искреннего восхищения: он хотел передать мне свое «Послание к узникам» для вручения им, но я уехала в ту же ночь (то есть 26 декабря 1826 года. – М. А.), и он передал его Александрине Муравьёвой».
Не знаю, как для кого, а для меня совершенно нелепо звучат слова: «он хотел передать послание мне, но я уехала в ту же ночь…»
Так и напрашивается вопрос: почему Пушкин, если он хотел передать это послание с Волконской М.Н., не передал его с ней? Неужели он не помнил наизусть это своё, такое короткое стихотворение, которое можно было бы записать в тот же миг, как только пришло желание его передать, на любом листе бумаги, буквально за полторы-две минуты? По свидетельству современников, Пушкин обладал исключительной памятью. Или у Пушкина не нашлось свободных полторы-две минуты времени для реализации этого желания?
Я недаром заострил эту тему. Дело в том, что приписать отправку стихотворения «Во глубине сибирских руд» с Муравьёвой А.Г., а не с Волконской М.Н. выгодно с точки зрения запутывания концов этой истории, так как Муравьёва А.Г. умерла в Сибири в 1832 году.
3. Декабристы в Сибири не получали стихотворение «Во глубине сибирских руд»
Не менее густым туманом, чем история отправки этого стихотворения, покрыта и история получения его декабристами в Сибири.
Официально принятая версия такова: Муравьёва А.Г. передала его Пущину И.И., однокашнику Пушкина по Лицею.
Но если внимательно читать воспоминания самого Пущина И.И., то становится ясным, что Пущин И.И. рассказывает лишь о получении им от Муравьёвой А.Г. послания ему Пушкина «Мой первый друг, мой друг бесценный!».
Официально принятая версия в этом случае уточняет: Муравьёва А.Г. привезла с собой два послания Пушкина.
Однако, нет никаких свидетельств не только о том, что кто-либо получал от Муравьёвой А.Г. стихотворение «Во глубине сибирских руд». В переписке (легальной и нелегальной) декабристов нет никаких указаний ни на то, что они знакомы с этим стихотворением, ни на то, что они о нём хотя бы что-то слышали.
Об этом очень подробно и убедительно написал в своей статье известный литературовед Азадовский М.К. «Во глубине сибирских руд» (новые материалы), напечатанной в книге: Азадовский М.К. «Статьи о литературе и фольклоре» («Государственное издательство художественной литературы», М.-Л., 1960 год, стр. 438-454).
Есть ещё один вроде бы аргумент за то, что стихотворение «Во глубине сибирских руд» написано и отправлено в Сибирь Пушкиным – это известный поэтический ответ Одоевского А.И.:
Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И – лишь оковы обрели.
Но будь покоен, бард! – цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеёмся над царями.
Наш скорбный труд не пропадёт,
Из искры возгорится пламя,
И просвещённый наш народ
Сберётся под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжём свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!
Но вот что пишет Азадовский А.К. в указанной мною выше статье:
«Впервые этот «Ответ», так же как и вызвавшее его «Послание» Пушкина, появился в вольной заграничной печати; в 1881 году он стал уже известен (хотя и с некоторыми пропусками) широким кругам русских читателей по «Русскому архиву». Но в вышедшем в конце 1882 года (помечено 1883 годом) Полном собрании стихотворений А. И. Одоевского «Ответ» отсутствует. Сохранено лишь заглавие, которое дано в следующем виде: «Ответ А. И. Одоевского на Послание А. С. Пушкина к друзьям в Сибирь 1827 года». Под этим заглавием напечатано следующее: «Роздан на чтение и не возвращён», – а затем следует чистая страница. На левой же стороне этого разворота напечатан известный стихотворный экспромт Пушкина: «Бог в помочь вам, друзья мои...», то есть «19 октября 1827 г.»
(Азадовский М.К. «Статьи о литературе и фольклоре». «Государственное издательство художественной литературы», М.-Л., 1960 год, стр. 446)
И далее Азадовский М.К. приводит дополнительные факты, подтверждающие, что «Ответ» Одоевского А.И. был ответом на стихотворение Пушкина, датированное Пушкиным Лицейской годовщиной, 19 октября 1827 года, в котором говорится:
Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, царской службы,
И на пирах разгульной дружбы,
И в сладких таинствах любви!
Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море,
И в мрачных пропастях земли!
Конечно же, господствующая в СССР идеология не могла допустить в 1960 году предположения о том, что Пушкин не писал стихотворение «Во глубине сибирских руд», и Азадовский М.К., естественно, и не пытался сделать такой вывод, но текст его статьи свидетельствует именно об этом.
4. Кто же автор стихотворения «Во глубине сибирских руд»?
На мой взгляд, главный претендент на эту роль – Огарёв Н.П., в апреле 1856 года приехавший к Герцену А.И. в Лондон и оставшийся там в эмиграции (вторая книжка «Полярной звезды», где впервые было напечатано стихотворение «Во глубине сибирских руд», вышла в мае того же года).
Но, в общем-то, автором его может быть и кто-то другой – никогда не было недостатка в революционно-мыслящих стихотворцах, желающих для многократного усиления пропаганды своих идей воспользоваться в том числе и чужим именем: подгоняющие образ русского гения под собственные политические взгляды всегда убеждены в том, что служат благородному делу прогресса!
Я полагаю, что сегодня, в 2023 году, немногие согласятся с тем, что Пушкин не писал стихотворение «Во глубине сибирских руд» – заучивали ведь наизусть в школе!
Но одно дело – желание или нежелание, и совсем другое дело – упрямые факты против идеологических пристрастий.