Подошвы перевернутые ботинок
Чтоб листва не налипла, чтоб всегда была палуба
Выше бокала, сухая. Поднимала бы нитки от одежды отдельно
Гелий нащупав, без восторга с макушек приподнимая уборы
В рукава положены стельки для дальней дороги
Ногти на тумбочке прикроватной для блеска луны
Предательство многолетнее. Окно расширенное
За спиной стрелки часов сводят руки
Ноги в цементе, в колодце ведро. Ствол зиянья
Растет, чтоб сверкала монета, не прекращаясь
Шелестело б гаданье, седея рыбным скелетом
Идущим вслепую и пятясь ради жира на стопах
Стол накрытый, как зеркало перевернуто тяжко
Со стороны другой двери задержалась морда собаки
Ради избытка внутри прогулка на дне опрокинутого
Стакана. Черви ночью невидимы, недогоняемы
Так же, как поры на коже уходят, снявши волосы
Не плача по голове, остающейся дома гудящей
Чтоб с незнакомцем обняться, оказавшимся
Ярким набором приборов столовых, так вкуснее теряться
Ветви деревьев. В горле кусок застревающей пищи
Покрывается зеленью брызжа. С циферблата
Цифры песок осыпает, чтоб не толпились
Шероховатость шипящих. Язык, умножающий сущность
В поцелуе. Кость сливы, утром выплевываемая
Первый трамвай, стряхивающий муравьев одеяло
Кусачее. Цепких морщин тканый воздух
Замедляются челюсти пенсионеров на почте
Чтобы старость белела бумагой, неотправляемой всуе