***

Она сидела на полу.
Она сидела вся в раздумьях.
И не было сильней безумия -
Пойти угрозой на судьбу.

Но просидев и помолившись,
Она явилась в шумный зал,
Прослушала, как он сказал
Все то, что подают им свыше,

Прошла весь бурный карнавал
И молча села за столом.
Когда же стукнул метроном,
Она вскочила. Страх бежал,

Окутывая хрупкий стан,
И силы тайных начинаний,
Пока неведомых воззваний
Отнять стремился ураган.

Но усмирив задачей с неба,
Себя она установила
Не так, жизнь ее учила,
И голос дрогнул чуть нелепо.

«Прошу внимания! Это день
Запомнить предлагаю вам.
Я жду ответов: «Стыд и срам!»,
И не отчаюсь. А теперь

Мы переходим сразу к сути.
Кому нужны все предисловия?
Ах да, вам лишь бы многословия…
Увы, его сейчас не будет.

Что ж, я намерена уйти.
Мы с вами не сошлись во мнениях.
Ссылайте это на сомнения,
«Обман неопытной души».

Вы уповаете на ложь,
Творите бури и ненастья
И называете их счастьем.
Вас вдохновенно мучит дрожь

Лишь речь заходит о кумире…»
«Молчать! Зачем болтать досрочно?
Тебе нет повода - непрочны
Твои решение в этом мире.

Послушай, чуши не скажу,
Ведь прожила немало лет.
Пересчитав триллион монет,
Всему расценку укажу.

Не гневаюсь я, ты не бойся.
Лукавый может всех побрать.
Так что же истину скрывать?
Советы слушай и покойся.

Найди себя сначала в браке.
Ты составляешь часть того,
Хоть отрицается оно,
Что очагом зовут иначе.

Ведь будешь ты цвести не вечно.
Запомни, это первый шаг,
А дальше будет только мрак.
Не относись к нему беспечно!

Затем добудь свой капитал.
Достань его путем любым.
И только, только!, только им
Ты усмиришь младой запал.

Пускай твердят все про маммону,
Ты знай, одна ты и слаба,
Одна наивная раба.
Не жди послания иного.

И успокоившись, пойми,
Узри законы наслаждения!
Не будет яркого видения,
Влечение будет изнутри.

Блистай! Тебе ли мерить землю
Иль философии читать?
Послушай, дорогуша, мать!»
«Словам намеренно не внемлю.

Я знаю их не пять-семь лет,
Счет переходит на десятки.
За них рос гонор, пухли тряпки
Да звон смеющихся монет.

Довольно! Есть предел терпению.
И молча проще скрыться было,
Но не могу, душа забыла,
Что справедливость есть видение.

Вы не поверите годам,
Хоть вычесть можете достойно.
Вам все прописано, пристойно
И причитается всегда.

Трепать язык сама есть цель
Учений, этикета, лирик.
Пишите дальше панегирик!
Не встану я к вам на дуэль!

За знаменитые победы
Зачтете алчность всех хлопот.
Кому ж еще достричь высот
Словоугодливой беседы?

Замедленная эта гибель
Уже натерла мне глаза!
Вам виноградная лоза
Есть как продукт на прибыль!

И ваши догмы неизменны
Во глупости святых голов.
Для выживающих скотов
Они почти благословенны!

Так пусть по ним вся ваша ровня
Путь держат дальше сгнивший, шаткий!
Я слышу ропот. Видно гадки
Мои слова. Пускай. Виновна.

Но смысла продолжать здесь нет.
Искать меня совсем бездумно.
Поклон от вашей неразумной!»
И дверь захлопнулась. В ответ

Зал разразился громом брани,
Летел поток словесных бурь,
Похожих на квохтание кур.
Но незаметно ускользая,

Протиснулась одна мадам.
Она бежала и у входа
Нашла заветного исхода.
«Остановись, прошу! Вон там!

Я быстро, только на минуту.
Что задержу, прошу прощения.
Ты заслужила восхищения!
Ведь ты одна идешь маршруту

Наперекор, назло уделу.
Не встретимся с тобою мы,
Поэтому слова прими -
Мое единственное дело.

Юна, горяча, неспокойна,
Храни в себе отрадный пыл,
Чтоб все с тобою он прожил,
Не износился через войны.

Я вижу, ты благоразумна.
Не нужно лекции читать,
Как все решения принимать.
Ты лучше знаешь. Но скажу я:

Ищи познания, не гонись
За призрачно-холодной тенью.
Тебя дурачит жалость ленью,
А ты стремишься только ввысь.

Не покоряйся искушению.
Оно ждет каждого из нас.
Хотя отчасти был твой час,
Еще настигнет провидение.

А после хитрых испытаний,
Не забывай в объятьях страсти,
К чему ведут твои пристрастия,
Отныне вольные желания.

Смотрю, торопишься. И все же,
Пускай Господь тебя хранит!
Прошу, лишь береги свой щит!
И будет в строках слово Божие!