Летят в пылу противоречий
сермяга, ложь – два верховых
на Боливаре красноречий,
уж он то выдержит двоих!
В седле ума и узость слова,
и широта, к примеру, стих,
переплетаясь, бьются снова,
но лошадь выдержит двоих!
Бой чувства с разумом предела
не примечает – крут да лих,
но Боливар двужильный тела,
пожалуй, выдержит двоих!
Наездник тьмы с жокеем света
азартно спорят: лошадь чьих?
Но Боливар души ответа
не выдаст, выдержав двоих!
Сраженье сам ведя с собою,
скромняга, гений иль же псих
готов то к действу, то к отбою,
а конь под ним то резв, то тих.
Так, каждый скачет восвояси
по миру мёртвых и живых,
меняя роли, ипостаси,
под перестук копыт стальных.
И хоть наездники несметны,
для бытия коня всё – жмых,
и те, кто вовсе неприметны,
и те, кто в облике крутых.
Вот посему на ратном поле
исчезнут в дырах временных,
слетев с седла земной юдоли,
ездок и конь – и нет двоих!