Невиданный начерчен знак
На каменном полу.
Сгустился первобытный мрак,
Клубясь, как дым, в углу.
Сорву дрожащею рукой
Со свитка я печать.
Чей вековой прерву покой,
Хотелось бы узнать?
А может любопытства власть
Унять? Футляр в камин?
Но пробудил к познанью страсть
Бездомный сарацин.
Старик, покинув отчий край,
Прошел почти весь свет.
«Купи»-, сказал он: «Тайну тайн
За горсть златых монет.
В одной их дальних, древних стран
Среди замерзших скал
Упорно шел наш караван
Чрез горный перевал.
Снега сверкали серебром
На лезвиях вершин.
Издалека раздался гром
Сошедших вниз лавин.
Над головою пелена
Нависла хмурых туч.
И вот уж белая стена
Чернь застилает круч.
Завыл испуганный шакал.
Кружит снега буран.
Загнал, как дичь, холодный вал
Нас в ледяной капкан.
К плите гранитной я приник,
Рукой нащупал вход.
По-волшебству в горе возник
От взора скрытый грот.
Он был, словно огромный зал,
Отлитый изо льда.
Пол покрывала бирюза
И желтая слюда.
И эхо, мой терзая слух,
Звенело за спиной.
Казалось, чей-то злобный дух
Шагает вслед за мной.
Мерцая, впереди возник
Неясный силуэт.
И вырвался невольно крик,
Когда стал ярче свет.
Из титанической плиты
Мастер былых времен,
Сумев понять суть красоты
Создал изящный трон.
На нем, отбросив тьмы покров,
Представ во всей красе,
Сидит богиня из миров,
Что позабыли все.
Волос прекрасных завитки
Текли из-под венца.
Как будто волны у реки,
Которой нет конца.
Чело белей, чем первый снег,
Прозрачней, чем хрусталь.
Вуаль подняв тяжелых век,
Она смотрела вдаль.
Созревшей глубины полны
И плавности черты.
Взошли, казалось, две луны
Небесной красоты.
Символизируя порок
Или без меры власть.
Змея огромная у ног
Богини той вилась.
Я словно был в одном из снов,
Где нет у тьмы границ.
Не счесть у трона черепов.
Сотни пустых глазниц
Узрели вечности чертог.
И ртов беззвучный крик
Я никогда забыть не смог
Хотя б на краткий миг.
Когда-то, в дни пра-пра отцов
Был создан этот зал.
Справляла здесь толпа жрецов
Кровавый ритуал.
И пленников вели в цепях
Гурьбою или врозь.
И стены, словно копоть, страх
Здесь пропитал насквозь.
Безумной вспышкой в голове
Взорвался фейерверк.
Пол подо мной поднялся вверх,
А свет в глазах померк.
Я словно медленно парил
В багровой вышине.
Таинственный подземный мир
Мерцал, открывшись мне.
Я видел лабиринт домов.
Казалось из стекла,
Отлита речка. Меж холмов
Безжизненно текла.
Ни трав, ни пашен, ни лесов
На выжженной земле.
Арбы не скрипнет колесо,
Оставив след в золе.
Не оживит игра теней
Простор пустых равнин.
Не вспыхнут россыпи огней
За окнами руин.
И голос, словно поминальный звон,
Раздался в тишине.
«Когда-то, на заре времен
Царицею в стране
Была красавица одна.
Сравнить не мог поэт,
Что краше на земле: она
Или весной рассвет.
Ей поклонялись все мужи,
Соседние цари.
Без меры ей дарила жизнь,
Что хочешь-все бери!
Но вот песчинки светлых лет
Отмерили свой срок.
Предвестники грядущих бед
Ей серебрят висок.
Хоть, словно полная луна,
Сиял овал лица.
Лишали мысли ее сна
О близости конца.
И потянулись во дворец
Тьму, кто постиг в делах.
Варили мяту и чебрец
Всю ночь они в котлах.
Обряды тайные творил
Маг в полночь у костра.
Его призывы скрытых сил
Внушали людям страх.
Уже, когда казалось бы
Усильям всем конец.
Старик-наперсник злой судьбы
Явился во дворец.
Он был уродлив и смешон
В наряде дальних стран.
На лик надвинул капюшон,
Скрыв след от давних ран.
«Я слышал»-в горле будто кость
«Что средство ищешь ты,
Которому бы удалось
Сберечь дар красоты?».
Есть это средство у меня.
Владею им один.
Его надежно охранял
Страж из земных глубин.
Его заклятием своим
Поверг, но страшный след
На лике не укроет грим
По истеченьи лет.
Хочу я сбросить тайны груз,
Прожив немалый срок.
Пред тем, как в нижний мир спущусь,
Возьми, что я сберег».
Рукою тонкой, словно ветвь,
Он развязал мешок.
Румянца нехороший цвет
Сбежал со впалых щек.
Свисал с запястья, как кистень,
Футляр из старых кож.
Тревоги пробежала тень
По лицам у вельмож.
Берет подарок госпожа,
Не в силах утерпеть.
С наградою мешочек сжав,
Старик исчез в толпе.
Всех припугнув угрозой кар,
Закрыв надежно дверь.
Заветный отперла футляр
И появился зверь.
Под стать царице был пригож
Он, свет ее очей.
Волос его златая рожь
Струилась до плечей.
Был по ночам неутомим,
Силен, как дикий тигр.
Дни напролет царица с ним
В плену любовных игр.
Шептал он нежные слова,
Умел страсть пробудить.
От них кружилась голова
И таяло в груди.
Но самый страстный ритуал
Ему дарил палач.
Как музыка, его пленял
Жертв невиновных плач.
И взгляд его хлестал, как кнут.
И устрашал сердца.
«Тебя богиней нарекут!»-
Твердил он без конца.
И стали храмы воздвигать
В пределах всей страны.
Шла поступью тяжелой рать,
Пылал огонь войны.
Чем чаще отнимали жизнь
Во славу им теперь.
Тем краше лик у госпожи
И тем довольней зверь.
Там, где шумели города.
Цвели весной сады.
Чертополох и лебеда-
Наперсники беды.
Глядят с упреком черепа,
В ухмылках рты открыв.
Добычу щедрую трепать
Устал ленивый гриф.
Явилась тощая зима,
Спустив с цепи метель.
И в каждый дом вошла чума,
Запор сорвав с петель.
Народ стремится во дворце
Найти себе приют.
Но смерда с язвой на лице
Здесь не особо ждут.
Царица в башне заперлась.
Печать тревог на лбу.
С улыбкой ненаглядный князь
Взирает на толпу.
«И что же делать мне теперь?
Ты мудрый, дай совет?
«Не сдержит их стальная дверь,
Когда придет рассвет.
Как стая злобных крыс, тебя
Растащат по углам.
Все, что ты любишь-истребят,
Все превратится в хлам.»
Царице в сердце страх проник.
Бьет лихорадки дрожь.
Меняться стал у зверя лик,
Уже не так пригож.
Налились чернотой глаза-
Колодцы пустоты.
Вот полыхнула в них гроза
Насилья и вражды.
Поверхность сильных, белых рук
Покрылась чешуей.
Когтистых крыльев полукруг
Распахнут за спиной.
«Кто сердце тьме свое открыл,
Тот проклят на века.
Цена за помощь темных сил
Безмерно велика.
Ты-тень своей былой красы.
Пустой футляр, мираж!
Положит дух твой на весы
Подземный нынче страж.
Будь назиданием другим
Греха родная дочь!»
Сказав, он обратился в дым
И вдаль унесся прочь.
Богов свершился скорый суд.
Раздался страшный гром.
Земля разбилась, как сосуд.
Все рушится кругом.
Поднялся к небу пыли вал.
Страшна стихии власть.
Насколько видит глаз провал
Разверзся, словно пасть.
Развеяв прах былых дворцов,
Гнев высших сил утих.
Погибли тысячи глупцов.
Царица среди них.
Останки жалкие страны
Ты видишь пред собой.
Что были здесь погребены
Безжалостной судьбой.
Пускай исчез навечно след
Под толщею песка.
Не меньше скорбь с теченьем лет
И сердце рвет тоска.
Рок, будто уличный фигляр
В речах чьих только ложь.
Очнувшись, я нашел футляр
Из старых, ветхих кож.
Лежал у трона средь камней,
Сокрыт от праздных глаз.
Он словно говорил: «Скорей
Открой, не верь в рассказ».
Так просится сорвать гранат.
Незрим соблазна штурм.
И тайны манит аромат:
«Сбрось путы робких дум».
Не властен оказался глас,
Что призывал открыть.
Но все же привязала нас
Прочнее стали нить.
Хоть много раз хотелось мне
Швырнуть футляр в огонь.
Но голос, что звучал извне
Приказывал: «Не тронь!»
И чтобы не сойти с ума
Приехал я сюда.
Здесь бремя тяжкого ярма
Я скину навсегда.
Купил ты свиток за гроши,
Но знай же наперед.
Откроешь и покой души
К тебе уж не придет.
Не нужно много сил иметь
Сорвать печать, поверь.
Но притаившись, ждет во тьме
Глупца коварный зверь».