Вот здесь был дом, вон там была казарма,
их окружала пара пустырей.
И нас манило сладостное завтра,
как насекомых розовый кипрей.
Ах, это завтра, чем оно манило
детей не комиссаров, не дворян?
Казалось кто-то медленно, но с силой
поочерёдно двери затворял.
И всё же, нам, творцам или вандалам,
совсем простым и сделанным хитро,
чего жалеть, когда всего хватало:
любви взахлёб и «пики» под ребро.
Я местный, боль от боли, кость от кости,
поджигу прятал в свой ребячий схрон,
ходил к сидельцу, дяде Паше в гости,
ловил уклейку и жевал гудрон.
Мне по сердцу советские «нетленки»:
сгущёнка, шпроты, чёрная икра.
Но главный вкус – от поцелуя Ленки,
весной, у той казармы, в семь утра.