Не секс, а соитье: весь мир расплавлялся, взрывался цветами и после затих.
А сперматозоид, что был пошустрей и настырней других,
пока всё забывшую пару пьянящая близость качала,
дал жизни грядущей естественный шанс на начало,
и плотью растущей спешило наполниться женское лоно.
Но семени нежный даритель не жаждал полона
пеленками, бытом семейным, стеснением воли. —
Вспорхнул, улетел, пренебрег наносимою болью
той, что сжимал исступленно недавно в объятьях.
Уже стали узкими старые девичьи платья
и надо терпеть унизительно злую огласку,
и вскоре придется купить для ребенка коляску —
взвалить все заботы себе лишь на хрупкие плечи,
ведь тот, кто был дорог, ей помощи не обеспечит,
в роддом не приедет, чтоб встретить рожденное чадо,
зачатое им в ослепленьи любовного чада,
и думать не станет, как будет дитя его взрощено,
и сердце не дрогнет, что будет расти безотцовщина.
Легко быть залетной постельною птицею, трудно — родителем.
То все-таки был только секс, а совсем не соитие.