Петров умер 3 дня назад. Нормально умер, как и положено – сердечная недостаточность. Не мучился. Да уж, честно говоря, и сам чувствовал – что пора. Проводили достойно, с работы никого не было – он уж два года, как на пенсии, соседи, друзья ещё по классу пришли – видать, сами уже прикидывали возможность скорой встречи там.
Закопали, отлежался два дня – как положено, и поплёлся вставать на небесный учёт. Честно говоря, не любил он это дело – совсем недавно вроде пенсию оформлял, а погоняли его в Пенсионном фонде так, что он прикинул – и помереть вроде получалось спокойней. Без суетливой беготни за справками – лежи себе спокойно и помирай. Нет, получается – лучше два раза помереть, чем один раз пенсию оформить. Да и пенсия – смех один, горбатился всю жизнь, а получил ту же десятку, что и все. Сосед-алкаш не работал ни хрена, а пенсия – 9650 руб. Эх…
Поднялась Петровская душа в небо, у врат – святой Пётр, типа дежурного в Пенсионном фонде – каждый подходит к нему, объясняет, чего надо, и тот отправляет его в нужный кабинет. Петрова отправили в здание с надписью «Страшный Суд», 1-й этаж, 1-й кабинет. Зашёл он туда, ноги вытер, посмотрелся в зеркала (красивее, чем в налоговой) и прошёл по коридору. Просторный, невероятно длинный коридор уходил в сияющую перспективу, по обеим сторонам коридора были двери кабинетов и везде была цифра 1. Народ непрерывном потоком струился по коридору, периодически заходя в кабинеты.
Петров наугад открыл дверь такого кабинета и заглянул. Кабинет был пуст. Он подошёл к столу и присел. Мгновенно напротив него материализовался на стуле за столом пожилой мужик с седой бородой и в очках. Он кашлянул, достал из ниоткуда белую папочку с надписью «Петров С.Б. 1954-2015», положил перед собой и сказал гостеприимно – «Ну, здравствуйте, Сергей Борисович! С прибытием. Я – Господь Бог, сейчас я проведу с вами собеседование, по результатам которого получите направление на вечное поселение». Петров немного удивился, потом засомневался. - «А в других кабинетах кто принимает?» - недоверчиво уточнил он.
- «Тоже я. Просто я един во многих лицах, так что очередей у нас не бывает».
- «Не то, что в нашем Пенсионном Фонде» - не утерпел заметить Петров.
- «Да уж, у вас там – не Рай» - вежливо согласился Господь.
«Ну, что – приступим к рассмотрению итогов вашей жизни?» - спросил Господь и раскрыл папочку. «Та-ак, физмат-школа в числе первых по результатам, институт – тоже не из последних, затем работа в НИИ, инженер, старший, ведущий, благодарности, начальник сектора, увольнение, оптово-розничное предприятие, предприниматель, пенсия, смерть. Всё тихо, спокойно, плавно. Денег не скопил, большим начальником не стал. Всё – как у всех. Чего хотел – то и получил. Претензии есть?»
«Ну, как же, Господи, я в тебя так верил, старался не грешить, и сам не дурак, а вот пожалел ты мне удачи-то, вон, мои одноклассники и однокурсники некоторые – уже в больших чинах, некоторые в Москве, а некоторые и вообще заграницей… А я? Что, неужто не достоин?»
»Ну, подождите, Сергей Борисович – заторопился Господь, - «каждый человек – хозяин своей судьбы, и вы – не исключение. Шанс в жизни даётся каждому, я за этим слежу лично. Так что – сами выбирали.»
«А Сашка Никифоров? На тройки в институте учился, а сейчас начальник отдела ГАЗПРОМа в Москве, и в казённой квартире на Ленинском Проспекте аж два унитаза?»
«Ну как же, Сергей Борисович? Ведь у вас троих распределение было в Чимкент, на газовую компрессорную станцию? Вам мама сумела сделать персональный вызов в оборонный НИИ, она там дочь их директора лечила, и вы остались дома, спокойно делали карьеру. А Никифоров и Козлов поехали в Чимкент. А у Козлова отец – и вы это знали – ходил в номенклатуру ЦК КПСС, и был прислан в ваш город с семьёй на укрепление кадров. В Чимкенте Козлов через отца стал большим начальником, а Никифоров – его замом. А потом им обоим сделали перевод в главный офис ГАЗПРОМа – так что всё честно. Шанс я вам дал, а вы от него отказались. Зато жили всё это время дома, никуда в горячие места выезжать было не надо. Каждый получил, что хотел – всё честно.»
«А Димка Татаринов? Он сейчас в Нью-Йорке совладелец компьютерной фирмы, а звёзд с неба не хватал и на математической олимпиаде вообще на занял никакого места!»
«В Вашем классе училась Дина Райзман, и у неё брат уже давно был в Америке. Ты это знал, Димка знал, все знали. Почему же женился на ней Димка, а не ты? До него там вообще не было конкурентов. Он женился, подал документы на выезд в Израиль, прошёл весь положенный путь унижений и преследований и уехал. Москва – Вена –Нью-Йорк. Ещё в 70-х. Кто тебе-то мешал? Я? Побойся Бога!»
- «Ну, хорошо. Ладно. А Семён Вайншток, он у меня курсовую по программированию списывал, а сейчас – по оценкам – 650 лимонов баксов имеет? Тоже честно?»
- «Вспомни, последний день ваучерной приватизации. Ты знал, что на вашу область выделены акции ГАЗПРОМа?»
- «Да, наш директор мне сказал за день – он включил меня в свою команду. Мы поехали в последний день на биржу, на банковский кредит накупили прямо на бирже ваучеров и все вложили в акции ГАЗПРОМа.»
- «А куда ты вложил свои ваучеры?»
- «Я их продал по цене двух бутылок водки в «Русский Дом Селенга».
- «А Семён заложил квартиру и все деньги вложил в акции ГАЗПРОМа. Ваучеры он покупал в деревнях по две тысячи (хоть на них было написано – 20 тысяч), и на каждый пришлось по две с половиной акции ГАЗПРОМа. Через год одна акция ГАЗПРОМа стоила 150 тысяч рублей. Если тебе нужны были деньги – почему ты не поступил так же?»
- «Я уповал на тебя, Господи!»
- «Ну и дурак, прости Господи».
Помолчали.
- «Скажи, Господи, ну а как так получилось, что Николай Рыжов пришёл в наш НИИ позже меня, а стал Главным Инженером? Почему я остался, а он пёр всё выше и выше? Где я лоханулся?»
- «Ну, это элементарно. Помнишь, ваш начальник звал к себе на выходные, помочь дачу построить и на шашлыки? Ты решил – далеко больно ехать, а Коля поехал. Вкалывал там как раб, а потом ещё шашлыки на всех готовил. И ещё несколько выходных туда ездил. В конце концов с дочкой его познакомился, ты что – не знаешь, кто у него жена? И после этого у тебя есть какие-то вопросы? У тебя-то, надеюсь – по поводу семейной жизни нет ко мне претензий? Ведь жену ты сам выбирал, я тебя не заставлял.»
- «Ну, в этом-то – нет. Я по любви женился.»
- «А кто тебя знает – может, ты недоволен, что полюбил не дочь падишаха, а такую же, как сам. Так что сам должен понимать – надо выбирать что-то одно – или жениться по любви, либо деньги и должность. В одном флаконе даже мне это организовать не под силу. Так что, Сергей Борисович? Куда вы хотите, чтобы я вас направил?»
- «Господи, спасибо тебе за всё. Направь туда – где уже все наши.»
И душа Петрова отправилась на вечный покой.