На востоке восход распаляется
Многоярусным заревом свежести.
В том восходе рассветом играется
Солнце дивное, сочное в прелести.
И ему восходить в небо славное,
В небо томное и всеучастное,
Ведь и звезды глядели, и главное,
Наглядели на мире прекрасное.
Да, прекрасно позырили, из глубин
Всех вселенских, утопленных зрением.
Глаз людской им сплошной господин:
Объимает всевольно терпением.
Сколько вас! Прозревает уж мысль,
Затыкаясь беззвучно безволием.
Вечность в мыслях играет — печаль;
Там печаль оказалась намереньем
Разувидеть всю быструю даль:
В дали той — только суть измерением
Неоткрытой еще глубины времен.
Солнце встанет, по небу пройдет,
И захочется правильных перемен,
Ибо день лучшей доли не ждет.
Нам покажется зрительно или как —
Расплетение мнимых урочных дорог.
И там солнца краса, и таинственный знак.
Топот в сердце бездарных тревог.
Это солнце взойдет, оно даст еще день.
Мир войдет в суету своих снов наяву.
Так опять, постоянно, так тень на плетень.
И как солнце взошло, так поднимем главу.
И увидим что мир уже стар и смешон.
Хотя кажется будто ребенком еще.
И на ядерный гриб совершая поклон.
Без лукошка. Не надо. Посмотрим и — всё.
Это вера и суть каждой вещи вдали.
И у ног наши вещи, и жизнь как костер.
И рассвет так прекрасен! Для ясности ли
Мы начнем молчаливо с судьбой разговор.
И рассвет станет желчью пространства...
И бессмыслие наше найдет уж приют.
Есть еще ведь часы постоянства...
Это долгий могилы неправедный труд.
Но труды все прекрасны, неправда? ведь так
Измышляется истово день что грядет.
Оглянись, человек. Где-то рядом есть знак.
Взгляда — печати — отмеренно — ждет.
Иль не так? Или встретить то утро смеясь,
Очень радостно вперив до неба свой взгляд.
Проводив в пустошь звезды, для мира трудясь,
Охватив смыслом жизни людей всех, и рад...
Что тот день не последний. Так хочется быть.
Это просто же, правда? Вот суть, вот закон.
Но зачем-то на солнце тоннели нам рыть.
Вот же жизнь! Этот день и смутлив и смешон...