Мне так хочется замолчать, но слова бьются, рвутся наружу. Жестокие, резкие, будто бы крик воронья, и холодные, как ветра в январскую стужу.
Знать не выстрадано, не опустошено бессознательное, что годами в себе, как в суме копило. Что замалчивала, хоронила сознательно, да солеными каплями ладони сухие кропила.
Одержима была лишь мыслью - как себя извести, скорее убраться во тьму, ведь тревожить ушедших нет смысла - связь не ловит в том дальнем туманном краю.
Боль души помню как впечаталась в гематомы чуть ниже локтей. Как иголки искали, а вены прятались, и огонь в глазах становился слабей и слабей.
Белизна медицинских халатов изводила и глаз не давала открыть, этот запах больниц, курсы капельниц и лекарства - оглушали сознанье. Только тело не может забыть.
Там, где ненависть жгла, "метастазы" пускались в пляс, рассыпая по телу боль и одно лишь желанье - угасать, приближать всеми силами час, когда кончится бал и мне Воланд исполнит желанье.
То ли было всё это, а может и нет. Может бред это всё, что на койке больничной снился. Только тьма отступила, и Воланд мне слал привет, я ему недоверчиво - "Что ж, наверно, спасибо".
Мы не знаем, кто наш палач и не ведаем, кто спаситель. Жизнь лишаем цены и смерть в абсолют возводим. Оголтело ищем тропы в покоя обитель, забывая, зачем в этот мир с рожденьем приходим.
Так попробуй хоть раз честной быть. Кто палач твой? То Я. А кто спас? Тоже я. Вернее одна ипостась, что спустилась ко мне со склонов горы Парнас.
К жизни путь труднее, чем к смерти. Жить сложнее, чем умереть. Только помни, что человек в ответе за свой внутренний светоч и то, как он будет гореть.
Так возможно, что все эти строки - лишь зола да копоть с души. Моя боль теперь просто родинки чуть пониже локтей, где иглы врачей искали к венам пути.
16.10.23