Пушкин в камне,
весь в нирване,
в небе - осень,
в сердце - грусть.
Бог сидит на Фудзияме,
вырезает оригами:
листья, облако, цунами.
То, что будет - будет пусть.
Люди, глядя
в неба хляби
и на Пушкина пальто,
понимают, как некстати,
будь в пальто ты
или в шляпе -
время голубем накатит
и на это, и на то.
Время метит
всех на свете -
и поэтов, и царей.
Но цари - за всё в ответе,
на израненной планете,
а поэты - это дети,
дети окон и дверей.