Это было написано кровью
Сдуру-спьяну, я был не в себе,
Тесно связан со всякою голью,
Скорбь не смела держаться в душе.
Поскорее домой и в постели
Хоть кого-то представив обнять.
С ног сбивали в сугробы метели,
Прямо в стог, где сто тысяч карат.
Надо мною она насмехалась —
Как снегурочка — в белом, но смерть.
И в блокноте оставила алость —
Мою кровь и велела сгореть.
Так сгори же, паршивая сука,
Разрывайся от крика сама.
Моя ярость — твой ужас и мука.
Тебе место в аду навсегда.
Всё равно никуда я не делся,
Улыбаться захочешь — без слов —
Я оформлю улыбочку Челси
В твоё впившись от злости лицо.
Ты заплачешь моля о пощаде,
Только снова попробуй приди.
Мы не в детстве, чтоб прятаться сзади,
И теперь осторожничай ты.
Я хватаюсь без сил за любовь как
Пётр держался, тонув, за Христа.
Я теперь не унылый подросток.
Убегай, укатись ты к чертям.
Это было написано кровью
Сдуру-спьяну, я был не в себе.
Я не буду делить с тобой долю.
Ты виденье, ты сон, тебя нет.
Ты ушла, а в волнах Иордана
Отражается вечности лик.
Ты лишь выскочка, ты не дана нам.
Ты лишь жалкий,
беспомощный
миг.