1.
Не смешите меня; я смеяться не стану,
Не сорвусь сгоряча, на поклон не пойду,
Не заплачу навзрыд, не отдамся обману
В шумном море оваций на первом ряду.
Это - осень, она говорит нам: былое
Отжило, отцвело; впереди - холода,
Впереди неизбежная бездна покоя
И судьбы занесённая снегом тропа…
Только холод и снег, тишина и дыханье;
Белый саван полей и прозрачность лесов,
И бесстрастных (пред вечностью) грёз упованье
На согласие в чашах небесных весов.
2.
Не от того мне горько, что я сед
И, что с утра кажусь себе Эзопом,
Не от того, что сочиняю бред,
Предпочитая бред иным заботам,
Не от того, что выйдя за порог,
Сказал себе: «вернусь» и не вернулся,
Не от того, что сердцем одинок,
Не от того, что пыжился и сдулся…
Для многих память поздняя глуха;
Моя кричит как раненая птица,
И вот сейчас, в моей твоя рука,
И у моих дрожат твои ресницы,
И я, я помню это волшебство
Прекрасных глаз в задумчивости нежной;
Их тихий блеск и смех, и колдовство,
И пыл во мраке ночи неизбежной.
И ты была… да, ты была, порой,
Изысканней античных изваяний;
Божественно-изящной, озорной,
Не знающей изъянов увяданья …
О да, я помню, милая, тебя,
Так ярко, что без слёз смотреть нет мочи
В твои, мой ангел, гаснущие очи,
Сейчас - в ночи, потом - при свете дня.