.
Алексей МУЗЫКИН / ЧЁРНЫЙ Георг (1962-2020) – поэт, основатель международного литобъединения Творческая Мастерская «ЕЖИ» и Литературного Сообщества «Психоделика»
СЕТИ ИЗ КАПРОНА
Сонет о Яблочной Алёне на Зелёном
…………………..И вспыхивает яблоня, и день
…………………..Горит зелёным пламенем – так ярко!
…………………..Ты говоришь спокойно:
…………………... – Слишком жарко.
…………………..И прячешься в спасительную тень.
…………………………….(Черная Лиса, «Полдень»)
День полыхает пламенем зелёным,
И яблони – чудесно-хороши.
Их листья – не в пример пунцовым клёнам –
Несут в себе – загадку для души...
А тело – знает: сети из капрона
Тебя поймали. Сорок ден... – Спеши!
Эскиз рисуя на холсте белёном,
Ждут масла всплеск – твои карандаши.
Взорваться, обезуметь, захрипеть –
От лиственного – взмаха-вздоха-стона,
Прилипнув взглядом – цепким, как репей, –
К ногам электризующей Алёны...
И, погружаясь в яблочную тень, –
Сгораешь – тем же пламенем зелёным
MIHI IAM NON SIS AMARA
освобождая от любви к себе,
они тебя не делают счастливым,
но дарят ту свободу, что могли бы
использовать для собственных побед.
цени великий подвиг нелюбви,
той нелюбви, что не даётся даром.
она – оплот и молодым, и старым,
в особенности – тем, с которых вин
и тягот бремя некому снимать;
их – гомеопатическая доза
любви, как stabat mater dolorosa,
способна навсегда лишить ума.
любовь нужна. но только нелюбовь
несёт освобожденье нам с тобой.
ЛИСИЙ СОНЕТ
Лисичка – рыжий, маленький зверёк –
Нашла меня под утро в чаще леса, –
Там, где в камнях – замшелых – ручеёк
Струится вдаль – с весёлостью повесы.
Мне папоротник – листьями – не смог
Закрыть в глазах голубизны порезы,
И солнца лисий огненный комок –
Уже в лицо лизнул, из интереса –
Сквозь облака показывая хвост –
Пушистый... А пришедшая лисичка,
Меня обнюхав, – отошла под ель,
Задумалась, – покуда певчий дрозд,
Сидящий на сосне – прямой, как спичка, –
Выводит нам заливчатую трель.
НЕПРИЛИЧНЫЙ СОНЕТ
Нужду справляя – (к месту, и – вообще) –
Я – неприлично шествую куда-то. –
Как – вон-из-замка изгнанный Кощей,
Как Федра, перепутавшая даты...
Пустующей облаткой от драже
Я потрясаю... – Львы и психопаты,
Наверное, английским атташе
Меня считают. – Сами виноваты!..
Как молотом – по шляпке от гвоздя
Ударить в темноте?.. – Не скажешь словом!
Приличий грани разом перейдя, –
Возможно ли за них вернуться снова?.. –
Могу я – знаком показать!.. – Хотя –
Смогла бы и священная корова.
СОНЕТ ВЛАСТЕЛИНА КОЛЕЦ
Стою перед тобой. – Не нефилим,
Не дух, пришедший из предместий ада...
Я – Кольцам эфемерным Властелин,
И сам не знаю, есть ли в том награда...
Не срублен я – но кольцам годовым
Веду свой счёт, и вёсен перепадам...
И, даже если план неисполним, –
Я попытаюсь... Будешь ли ты рада?.. –
Когда блеснёт – и с пальца соскользнёт
Кольцо, разбив окружность наших снов...
От моего пылающего взгляда –
Твоих сомнений распадётся лёд, –
И ты подаришь мне свою любовь... –
И это всё. Мне большего не надо.
СОНЕТ ОТРАЖЕНИЙ или Что случилось с Гебауэром
Гебауэр – спокойно отдыхал,
Повесив свой камзол на спинку стула.
Напротив – спал, нахохлившись сутуло,
Помятый ангел, – кипой одеял
Накрыв цветные крылья... Идеал –
Казался так далёк... – как город Тула,
В который – оружейников задуло
Каким-то ветром... Огненный опал
Прозрения – в глухом души колодце, –
Где звуки отражаются от стен, –
Возникнет... Сердце – радостней забьётся...
Предчувствие грядущих перемен –
Толчком – разбудит ангела-уродца...
Гебауэр! Отныне ты – блажен!
_________________--
Гебауэр (Francois-Rene Gebauer, 1773-1845) – композитор, родившийся в Версале и умерший в Париже. Сочинения Гебауэра включают 13 концертов для фагота, 8 симфоний и многочисленные пьесы камерной музыки, преимущественно – с участием духовых инструментов.
МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ РАЗ...
……………Is the Pacific Sea my home? Or are
…………….The eastern riches? Is Jerusalem?
……………Anyan, and Magellan, and Gibraltar,
…………….All straits, and none but straits, are ways to them.
……………(John Donne "Hymn to God, my God, in my Sickness")
Кто плавать не умеет – никогда
не сможет утонуть, не выйдет в море.
Что может быть страшней воды? – Вода,
когда она, сама с собою в ссоре,
волнуется, пытается поспорить...
Её нельзя вместить, нельзя продать.
Барашков пены тучные стада
ландшафту водных гор привычно вторят...
Задумайся, направив свой корабль
в пучину, где и сциллы, и харибды
не так страшны в водоворотах кривды,
как истина, что знать нам не с руки.
(Пересмотреть привычки не пора ль?)
Опасней рифов – только маяки.
___________________________
(последняя строка взята из стихотворения Алексея Кузьмина "Маяки")
***
висели чайки, крылья с ветром сверив,
и на волнах покачивались, в такт...
я мял шагами океанский берег –
и вдруг увидел мёртвого кита.
отсталые японы и норвеги
пытались гарпуном его достать,
но, доказав сто раз, что им не светит,
он выбросился ночью, просто так.
я лёг в песок, и безысходный полдень
качнулся и, меня собой наполнив,
ушёл в пучины водной преисподней.
и бриз был свеж, пустынный берег – чист...
я помню всё, чего вода не помнит.
я знаю всё, о чём она молчит.
ИЗ ЦИКЛА ЖИТИЯ Св. ФЕОДОСИЯ
Прошедшим сквозь сито (Беседа No 30)
«Больших людей в природе не бывает,» –
Сказал мне Феодосий и присел
На гнутый край большой чугунной ванны, –
«И раньше это точно знали все.»
«И человек был маленьким, и сроки,
Которые ему отвёл Господь.
Он подбирал, – но и за эти крохи
Платил, теряя слёзы, кровь и пот.»
«А нынче стало много тех, кто верит
В значительность свою, в величину...
Вот так и ангел, позже ставший зверем,
Всё рос в своих глазах, всё пальцы гнул.»
…….И тут я понял: мелок, не дорос я –
…….Святому задавать свои вопросы.
Сжигая мусор (Беседа No 67)
«Успех мне улыбался лишь в вещах
Бессмысленных, не приносящих пользы,» –
Сказал я, обращаясь к овощам
И к дыма растворяющимся кольцам,
Совсем о Феодосии забыв, –
Сжигающем листву и мелкий мусор.
Вдали – высоковольтные столбы
До низких туч старались дотянуться...
«Успех в одном есть бедствие в другом,» –
Сказал святой и бороду огладил, –
«Будь выбором своим смиренно горд.
Пойдём-ка, выпьем чаю с шоколадом!»
……И мы пошли, и сели рядом с печкой.
……И съели шоколад, весьма успешно
Часы без кукушки (Беседа No 87)
Суровый человек под низкой ёлкой
Фальцетом выводил в лесу «ку-ку».
Святой, поняв, что перед ним – не йогин,
Спросил: зачем он не разводит кур,
Не мастерит какую-нибудь утварь,
Жене не подсобит – смолоть крупу?
Зачем, как персонаж из некой сутры,
Под низкой ёлкой делает «ку-ку»?
Мужик сказал, из-под еловых веток:
«У нас в лесу кукушка не поёт.
Приходится смекалкой брать – и эдак,
Кукукая, приманивать её.»
……Святой вздохнул: «Ну что ж, кукуй, родимый.
……Пути Господни неисповедимы...»
Святой и девочка (Беседа No 107)
Святой, пересекавший летний двор,
На девочку, играющую в классы,
Наткнулся и, как окунь среди вод,
Замешкался, застигнутый прекрасным:
Лишь сосны на пустынных берегах,
Лишь нити волн... Рецепторы ликуют...
Святой остановился, в двух шагах,
И обратил к ребёнку речь такую:
«Играй, благословенная, играй, –
Как если бы и не существовало
Ни нас с тобой, ни этого двора,
Ни солнца, ни миров обетованных,
……А есть – презревший чувственного цепи –
……Твой прыткий ум, резвящийся без цели.»
Метод Колреша Смлоха (Беседа No 124)
...Федот Лукич вбежал на всех парах.
Язык Толстого понимая плохо,
Он заявил, что нам давно пора
Осваивать азы Колреша Смлоха,
Чей метод дедуктивный состоял
В том, чтобы, для хозяев незаметно,
В гостях прикончить водку и коньяк,
Оставив самогон – для глупых местных.
Святой, который, типа, борщ варил,
А вовсе не подслушивал под дверью,
Заметил вслух, что даже буквари
Нуждаются в практических проверках.
…….Федот Лукич с ним согласился сразу.
……...И вечером пришёл с подбитым глазом
Новообретённые (Беседа No 157)
Святой мне никогда не говорил
О человеке неотягощённом,
Который не скрывается внутри
Своих телес божественных, священных.
...Вместившись между ящиков пустых
С какими-то работниками вместе,
Он ел салат, как свойственно святым:
В нём не было ни славы, ни бесчестья.
И я сказал, что с некоторых пор
Мне мир не представляется хорошим,
Где человек непревзойдённых форм,
Не связанный ни с будущим, ни с прошлым...
…….«Вот именно!» – святой присел на ящик, –
…….«Ни с кажущимся нам. Ни с настоящим.»
ИНТЕРВЬЮ С ЧГ (декабрь 2019 года)
ПСИХОДЕЛИКА НЕ ВПИСЫВАЕТСЯ В ПРИВЫЧНУЮ ЛИТЕРАТУРНУЮ КЛАССИФИКАЦИЮ
Екатерина Смирнова, студентка факультета журналистики МПГУ
Литература – не статичное, но динамичное явление нашей жизни; в ней постоянно появляются новые произведения, словно звезды на небосводе, и целые направления, подобно созвездиям и галактикам. Читатели же наслаждаются наблюдением за этим потоком; они отчерпывают звездную силу литературы и часть света сохраняют в памяти навсегда.
Одним из новых явлений стало направление психоделики, осветившее небосклон поэзии русскоязычного пространства, не имеющего сегодня четких географических границ. О смысле названия, отличительных особенностях произведений, путешествиях сознания и поэтах-предшественниках мы поговорили с человеком, открывшим эту новую галактику – Черным Георгом.
Е.С.: Направление называется «психоделика». Это скорее отталкивает или привлекает читателей, как вы считаете?
Ч.Г.: Термином «психоделика» я всегда называл гиперсуггестию. Когда-то я постулировал, что это «психоделика первого рода» или психоделика-пи (в своей монографии «Введение в теорию психоделики» я подробно разъяснил, чем это обосновано), однако сегодня я чаще называю её просто «гиперсуггестией». Связано это прежде всего с тем, что данный термин является более нейтральным для читателя. Вы совершенно правы: термин «психоделика» отчасти поляризует восприятие многих читателей. Сам я многократно в этом убеждался: одним он нравится, других раздражает, даже пугает. Некоторым кажется, что психоделика может «влезть к ним в голову», проскользнув через подсознание.
Е.С.: Так почему же вы его все-таки выбрали?
Ч.Г.: Я хотел подчеркнуть некую генеалогическую связь между литературной психоделикой и другими видами искусства, где этот термин уже существовал и давно стал привычным, прежде всего – синтетическими: такими, как кино, театр, различные перформансы, даже музыка (хотя для неё всё же привычнее термин «психоделия»).
Е.С.: Как зародилось само направление? Смешение ли это раннее изобретенного, или же создание чего-то абсолютно нового?
Ч.Г.: Психоделика или гиперсуггестия не является моим (или чьим-либо иным) изобретением; она существовала в разных культурах мира на протяжении тысячелетий, спорадически возникая там и сям, в произведениях разных мастеров. Дело в том, что психоделика – это не направление. Она просто складывается из совокупности психоделических текстов, написанных разными авторами и в разное время, но при этом вовсе не требует, чтобы сами писатели или поэты себя к ней относили. То есть, гиперсуггестия – это не формальное направление в искусстве, где его носители осознанно хотели бы быть проводниками каких-то идей, а некая особая совокупность текстов, которые способны воздействовать на читателя определённым образом.
Е.С.: И кто же может стать автором подобных произведений?
Ч.Г.: Носители самых разных школ, течений и направлений, поскольку формальная принадлежность создателей этих текстов ничего не меняет – по крайней мере, в восприятии их творений читателями. Поэтому – да, можно с полной уверенностью говорить о том, что психоделика не была мною изобретена; я просто стал первым, кто выделил её (понимая под ней именно гиперсуггестию) в отдельный класс, а также смог исследовать те механизмы и приёмы, благодаря которым она работает. А в авторах, пишущих психоделику (пусть даже неведомо для себя), недостатка нет.
Е.С.: Как вы думаете, почему это направление было выделено именно в русской литературе?
Ч.Г.: С одной стороны, это чистая случайность, поскольку психоделика не является прерогативой какого-либо одного языка, а существует во многих литературах мира. Дело лишь в том, чтобы внимательно проанализировать достаточное количество материала и отобрать тексты, обладающие гиперсуггестивным характером воздействия на читателя. Но с другой стороны, это не такая уж и случайность, принимая во внимание бурное развитие современной поэзии именно на русскоговорящем пространстве. Это явление сегодня остаётся совершенно уникальным и не имеющим аналогов. Поэтому, именно оно привело к появлению большого количества высококачественных текстов, обладающих свойством психоделичности, которые позволили мне их выделить в отдельный класс и, глубоко проанализировав, обнаружить весьма сложную систему принципов, благодаря которым они работают.
Е.С.: За счет чего поэзия способна оказывать эффект перемещения в иное пространство, подобно наркотикам? Как могут строки быть на это способны?
Ч.Г.: Сходство с наркотиками здесь очень поверхностное, да и о «перемещении в иное пространство» в общем случае говорить не приходится. Эффект на читателя может быть очень разным, как и сами гиперсуггестивные тексты могут очень различаться. Но определенное изменение сознания при чтении они вызывают, это правда.
Е.С.: Чем же он отличается от восприятия обычного произведения?
Ч.Г.: Читатель, попадающий в целевую аудиторию психоделического произведения, реагирует на него необычно-острым образом. Но каким именно – зависит от характера самого текста. И да, существует довольно немногочисленная категория текстов, способная «перемещать читателя в иное пространство»; это так называемая трансгрессивная психоделика, которая вызывает у некоторых читателей настолько сильный эмоциональный отклик, что он по силе действительно сопоставим с эффектом от мощных психотропных препаратов. Но в общем случае гиперсуггестивные тексты состояния трансгрессии у читателя не вызывают, хотя и взаимодействуют с ним намного сильнее, чем просто суггестивные или нарративные тексты.
Е.С.: Расскажите подробнее, на чем базируется система создания психоделических произведений?
Ч.Г.: Основой для построения таких текстов служит их структура, особенно на уровне мезоархитектоники, которая создаётся строго определённым образом. Причём строится она не механистически, наподобие элементов конструктора, которые собираются в запрограммированной алгоритмом последовательности, а формируется очень тонко и интуитивно, на подсознательном уровне. Именно присутствием такой многоуровневой структуры со специальными механизмами, действующими на мезоуровне, и обусловлено возникновение пси-эффекта (или эффекта повышенного «прилегания» текста к читателю), который актуализирует произведение в отсутствие дополнительных средств, обычно используемых для усиления дискурса, как то: музыка, декламация, видеоряды, и т.д.
Е.С.: Возможно ли описать эффект от прочтения психоделики как «путешествие сознания»?
Ч.Г.: Не знаю, насколько будет точна такая метафора. Я сам вряд ли бы её использовал. Главная цель гиперсуггестии такая же, как и у любой другой поэзии: максимально воздействовать на читателя, используя все доступные ей средства. А «путешествует» ли при этом сознание читателя, и если путешествует, то куда – это уже темы слишком открытые для спекуляций, а потому я их предпочитаю обходить стороной. Понимаете, главное в моих исследованиях – это строгая научная методология и экспериментальная выверенность подходов. Именно поэтому я не говорю о путешествиях сознания, о расширении сознания и прочих эффектах, которыми так любит оперировать литература, описывающая применение галлюциногенных соединений и прочих психотропов.
Е.С.: А как бы вы тогда описали главные свойства гиперсуггестии?
Ч.Г.: Гипресуггестия – это метод воздействия на читателя, при котором достигается максимально возможное взаимодействие между читателем и текстом. А о чём повествует произведение и в каком стиле оно написано – остаётся целиком выбором автора. Это может быть и простая любовная лирика, и жанровые зарисовки, и символистские этюды, и нечто трансцендентальное. Чтобы текст был психоделическим, важно одно: он должен взаимодействовать с читателем из целевой аудитории на очень плотном уровне, вызывать у него сильный эмоциональный отклик. Если говорить об изменении сознания, то только трансцендентная психоделика способна создавать такие эффекты, но это особый вид психоделики, и таких текстов весьма немного, поэтому в качестве общего случая её рассматривать нельзя.
Е.С.: Для тех, кто не знает, расскажите: как фиксируется изменение сознания?
Ч.Г.: Читатель обладает очень лабильным сознанием, которое удержать в изменённом состоянии довольно сложно. С этим связана, в частности, невозможность создания больших психоделических текстов, поскольку в них психоделические «пики» неизбежно будут перемежаться с не-психоделическими «равнинами»… Даже текстам, вызывающим изменение сознания, зачастую не удаётся сохранить это состояние до конца прочтения текста. Хотя бывает и наоборот: некоторые произведения способны изменять сознание читателя настолько, что эффект остаётся у читателя на какое-то время (измеряемое секундами или минутами) и после окончания чтения.
Е.С.: А возможно ли зафиксировать такое состояние?
Ч.Г.: Да, и очень просто: путём перечитывания произведения, и тогда этот эффект срабатывает многократно, иногда по 3-4 раза. Дольше я бы это состояние пытаться удерживать не советовал; вместо этого лучше подождать какое-то время или почитать другие тексты, а потом снова вернуться к данному произведению – если есть желание.
Е.С.: Можно ли отнести авторов XIX и XX веков к данному направлению? Ведь некоторые их тексты максимально плотно прилегают к читателю и оказывают сильное воздействие.
Ч.Г.: Прежде всего, к психоделике относятся не поэты, а только их конкретные произведения. Ведь бывают и другие тексты, далеко не столь плотно прилегающие к читателю, и таких почти у любого поэта гораздо больше. Поэтому говорить об авторе, как о пишущем психоделику, весьма непросто: ведь он/она создает и не-психоделику, и даже преимущественно не-психоделику. И, безусловно, среди поэтов прошлого таких было немало. Гиперсуггестивные стихи можно находить и у многих классиков серебряного века, и у более поздних, как, впрочем, и у более ранних авторов. Даже у Пушкина есть несколько вполне явственных гиперсуггестивных стихотворений (не говоря уже об отдельных психоделических местах в произведениях в целом не-психоделического характера).
Е.С.: Как вы относитесь к шедеврам предшественников в мире искусства, употреблявших наркотики? Ведь они проложили путь, по которому вы идете. Даже если они не столько вызывали пси-эффект, сколько пытались запечатлеть его.
Ч.Г.: Я не иду по пути мастеров, использовавших наркотики для получения экстатических состояний. Но, на самом деле, совершенно не важно, чем пользуется при написании текста автор. Важно лишь, чтобы текст взаимодействовал с читателем достаточно сильно. Хотя в действительности оказывается, что автор должен создавать произведение из тех же состояний, которые потом будет испытывать читатель, с тех же (условно говоря) эмоциональных уровней. Таким образом, для творца существует проблема стабилизации себя в конкретном состоянии сознания на время, достаточное для того, чтобы закончить текст.
Е.С.: И как ее решить?
Ч.Г.: Если не получается зафиксировать себя, можно отложить недописанный текст и позже, вернувшись в то же состояние, дописать его. Попытки создавать гиперсуггестивные тексты не из соответствующих психических состояний, а просто путём подражания или манипуляций с какими-то составными элементами, к созданию психоделических стихотворений никогда не приводят; именно поэтому гиперсуггестию нельзя пародировать и ей невозможно подражать.
Е.С.: То есть, психоделику можно назвать направлением внутри других направлений? Она путешествует как бы сквозь привычную систему?
Ч.Г.: Совершенно верно. Гиперсуггестия находится как бы над другими направлениями, поскольку, в отличие от них, определяется не формальными воззрениями тех или иных авторов, а только лишь качественными характеристиками образующих её текстов, способностью этих текстов вызывать эффект повышенной сопричастности (пси-эффект) у читателей. Поэтому – да, в привычную классификацию литературных направлений гиперсуггестивная поэзия (или психоделика) не вписывается.