Монастырский храм. Всенощная только что закончилась, вокруг полумрак, тихо и спокойно, почти все свечи прогорели. Лишь святые смотрят с икон на братию своими строгими взглядами…
Брат Василий первым подошёл на исповедь к монастырскому духовнику, старцу — отцу Иоанну.
— А мне не в чем каяться, — начал он бахвалиться, — мне ангелы являются, а вчера Христа с Богородицею видел и радостно так стало, аж петь захотелось. Сто молитв Иисусовых за полминуты читаю. Так, что даже во рту сладость… И сердце так трепещет, выпрыгнуть хочет от счастья.
— Это ложный духовный путь, прелесть называется, — сказал духовник, — признаки очень неутешительные. От грехов разрешать я тебе сейчас не буду, права не имею. Вот тебе епитимья, двести поясных поклонов с мытарёвой молитвой ночью, но делай неспешно со вниманием, это важно, времени у тебя на это должно уйти около часа.
— Вы что, издеваетесь? Я за пять минут справлюсь.
— Не перебивай! Молод ты ещё, неопытен, а прелесть штука опасная, погубить может. Так вот, ещё даю тебе сто пятьдесят молитв Богородичных за два часа днём. К причастию не допускаю, придёшь через неделю на исповедь, там посмотрим.
— Нет, ну это просто насмешка какая-то, это даже унизительно для меня.
— Смирения в тебе нет, в тщеславии каяться надо, тщеславных Бог наказует сильно.
— Не приду я больше к вам на исповедь, сам спасаться буду, своими силами, — рассердившись заявил гордец и выбежал из храма хлопнув дверью.
На дворе быстро смеркалось, закат алел где-то в глубине за трапезной, лишь небольшой южный ветер колыхал ветви деревьев монастырского сада, силуэты этих самых деревьев напоминали призраков.
«Сам он в прелести, — думал брат Василий, — и какое право имеет не допускать к святой чаше, когда я духовно выше него? Уже последней ступени лествицы достиг. Ничего, пусть Бог нас рассудит» — так рассуждал новоиспечённый «подвижник», идя к себе в келью.
Настало время вечернего правила. Затеплив лампадку у иконы Спасителя, инок начал быстро молиться:
— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилуй нас. Аминь.
Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполня…
Слева раздался какой-то странный звук, напоминающий одновременно раскаты грома и стон умирающего. Отец Василий приподнял голову от молитвослова и увидел, на стуле сидит такой страшный, с красными пустыми глазами, с рогами и хвостом, с копытами на козлиных ногах.
— Мне молишься, — сказал монаху бес.
Инок в ужасе выскочил из кельи, пробежал через монастырский двор, перескочил через высокую ограду и помчался куда глаза глядят. Больше в монастыре его не видели…
Говорят, что через месяц после описанных мною событий его полуразложившийся труп нашли в лесу висящим на высоком суку старой осины. Глаза его выклевали вороны, издавал он омерзительный запах. Тело болталось на собственном кожаном поясном ремне и мало походило на человека. Но может это был и не отец Василий. Бог его знает…
05.11.2023
Художник Ян Давидс де Хем — Ванитас Memento Mori