Кровь павших от бомб проступает в алмазах
элитных часов на холеных руках.
И тянется шлейф отравляющих газов
как часть аромата в элитных духах.
Умерших от голода смотрят глазницы
в тарелки обильно заказанных блюд.
И бинт с ампутированных ног шевелится
на яхтах в убранстве шикарных кают.
Виденья больные? Мираж и фантомы?
Пустые фантазии? Зренья обман?
Но средств умерщвленья уже мегатонны,
И кто-то в счет них наполняет карман.
В речах о морали с патетикой лживой,
которыми вскормлен разврат и разлад,
Нет места молитве, чтоб все были живы,
лишь те, что войдут в золотой миллиард,
чтоб всласть пировали, блудили, и ели,
и сытный себе обеспечили рай.
И пусть Сомали полыхает и Йемен,
и, может, Европу постигнет раздрай…
Обидно бессилье бессчетных попыток
всех тех, кто стремленья к согласью искал
среди обладателей лисьих улыбок,
скрывающих волчий свирепый оскал.
Идут бесконечно в атаку солдаты,
чтоб жертвой за чьи-то амбиции пасть:
такой беспощадный губительный бартер —
мильоны смертей на богатство и власть.