Полупустая комната. Письменный стол с аккуратно разложенными тетрадями, книгами. Тускло горит свеча. Неровные тени пляшут по стенам. Огромный глобус - заметная часть скудного интерьера. Небольшого роста гимназист-старшеклассник стремительно и безостановочно ходит по комнате, словно загнанный в клетку зверь. Время от времени он ковыряет пальцем глобус, заставляя "земной шар" нехотя вращаться.
ВОЛОДЯ(картавит всё действие):
Как время тянется... Медлительней улитки!
Быть или не быть? - препакостный вопрос.
(Появляется МЕФИСТОФЕЛЬ)
МЕФИСТОФЕЛЬ: Бить, или не бить? - вот в чём вопроса суть и сливки...
ВОЛОДЯ: Кто здесь? Кого тут чёрт принёс?
(МЕФИСТОФЕЛЬ вспрыгивает и усаживается на глобус.
Оживлён, почти радостен)
МЕФИСТОФЕЛЬ(картавит):
Прелестно, Вольдемар, и прозорливо:
Предчувствие вас под руку ведёт,
Вы, ждущий искры трут, а я - огниво,
Я самого себя принёс, я - чёрт!
ВОЛОДЯ: Вот чистый бред! Как вы сюда попали?
МЕФИСТОФЕЛЬ(перестаёт картавить, почти грозно):
Да зван я, зван: вы сами ж и позвали!
Припомните последние мыслишки,
Что так знакомы вам не понаслышке:
(Начинает диктовать, дирижируя одной рукой, а
другой предлагаю подхватить ВОЛОДЕ его же слова)
"Взываю к вам, неведомые силы,
Способные отворотить беду,
Какие б бесы бездны не открыли
(ВОЛОДЯ, как под гипнозом, присоединяется к МЕФИСТОФЕЛЮ)
Без лишних колебаний в них паду.
Я атеист, но в этот страшный час,
Коль явитесь, поверю в вас тотчас."
(Пауза)
(ВОЛОДЯ приходит в себя от изумления, сначала щипит себя, -
не сон ли - а потом довольно бесцеремонно тычет пальцем в
МЕФИСТОФЕЛЯ)
МЕФИСТОФЕЛЬ(залу, увёртываясь от тычков пальцем):
Какой внутри губительный раздрай:
Без веры верят - прямо адский рай!
(Сильно бьёт ВОЛОДЮ по руке)
Не призрак я! Как все: сейчас из плоти,
И прибыл, чтоб помочь твоей заботе
ВОЛОДЯ (с очень разными интонациями):
Не может быть... Услышали... Спасут?
И казнь отменит царствующий шут?
МЕФИСТОФЕЛЬ: Люблю царей: в последнее мгновенье
Они решают участь своих жертв.
Ты жив, коль венценосец в настроенье,
Угрюм и сумрачен монарх - ты мертв.
Людишки вечно терпят произвол,
И вечно кто-нибудь на них да зол.
ВОЛОДЯ: Постой, лукавый, как тебя понять?
Ты вынырнул из тьмы, чтоб поглумиться,
Язык свой идиотский почесать,
А казнь?... Сказать ты хочешь - состоится?
(К концу реплики впадает в бешенство и спихивает
Мефистофеля с глобуса)
В груди надежда лишь мгновенье тлела
И стала прахом, обратясь в ничто...
МЕФИСТОФЕЛЬ(беспомощно, искренне):
Увы, очерчены мои пределы,
А беспределен - всем известно Кто.
У нас - Система, те же волокиты,
Единственно: бумажек не ведём,
Ранжиры, иерархия и свиты -
Скучища, верно, но - родимый дом.
На всё должно даны быть полномочья,
Порядок строг, как день спешит за ночью.
ВОЛОДЯ: Ты жалуешься на недостаток власти,
Ты сердце разрываешь мне на части!
Не бес ты вовсе - мелкий проходимец,
Бессильней фимиама из кадильниц!
Мефистофель: Иной живёт на радость мне и гадит
Так, как только я бы мог,
Естественно. я на подхвате, сзади,
Чуть что не так - я тут же уберёг.
Раз - вытащу его из передряги,
Другой - опять же помогу бедняге,
Случилось в третий - глядь, а он уж мёртв,
Как будто вовсе не при чём был чёрт.
А то объявится вдруг душегуб,
Сам по себе, без моего участья,
Неуловим, могуч, как дуб, не глуп,
Неудержимо рвёт людей на части.
Ну, думаю, уж этот враз умрёт,
Пустая трата сил - его защита.
Но, нет! Проносится за годом год,
Он рвёт и рвёт - всё шито-крыто.
Душ покрошил без чисел и числа,
Заждался сам ответного удара,
А суд земной всё не настигнет зла,
И как-то странно минет Божья кара.
Себя я ощущаю дармоедом...
А высший промысел -увы! - не ведом.
Вот ведь загадка мирозданья:
Кто и под чьей всесильной дланью.
ВОЛОДЯ (в сторону):
Рехнуться можно, исповеди чёрта
Я удостоился в столь страшный час,
Грань понимания явлений стёрта,
Мой злобный рок, что ты ещё припас?
(Обращается к МЕФИСТОФЕЛЮ, кричит)
Какое дело мне до этих бредней?
Мой брат вот-вот взойдёт на эшафот,
Верёвка грубо сдавит шею петлей,
Хруст позвонков, - и он умрёт, умрёт!
МЕФИСТОФЕЛЬ: Я всё твержу тебе, как заведённый,
Как срыгнутое в рот кладут птенцу:
Финал сей драмы - сверху низведённый,
Не помешать печальному концу.
Того, кто покусился, не смутясь,
На жизнь царя, помазанника Бога,
Ведёт, поверь, ничуть не усомнясь,
Без кривизны на эшафот дорога.
И здесь бессилен я тебе помочь:
Твой брат повешен будет в эту ночь!
ВОЛОДЯ(будто в тихом помешательстве):
Повешен будет мой любимый брат...
Любимый брат повешен будет ночью.
Влит в кровь навеки ненависти яд...
Тут символ, чёрт: царёва кровь-то с порчью.
Иных наследников легонько рань -
Вся жижа вытечет свинье в лохань.
Тут символ, чёрт...
МЕФИСТОФЕЛЬ(в сторону):
Вот славные поминки!
Ну как пройти, минуя эту дверь,
В ком отроду здоровая чертинка,
И зреет мстящий человеко-зверь?
(ВОЛОДЕ)
Словами не вернёшь из гроба брата,
А горе смерти - стойкое вино,
И, хоть душа негодованьем смята,
Всё ж выслушай суждение одно:
Извечно нетерпенье гордеца
Весть дело не с начала, а с конца.
Стремление ж уничтожать царей,
Сродни стремленью истребить пырей.
Средь сорняков он царь по выживанью
Всего-то из-за хитрости простой:
Прямой и длинный корень в окончанье
Ломается лишь потяни пырей рукой.
Как ящерица сбрасывает хвост,
Остаток корня даст могучий рост.
Вот и царевичи - родятся, как крольчата,
Один убит, но где-то два зачата.
ВОЛОДЯ(впадает в тихое бешенство):
Постой, лукавый, кончи трескотню:
"Кусочки корня, кролики зачаты..." -
Зачем глотать мне адскую стряпню,
Коль жрачка не спасёт от смерти брата?
Ты искушать явился или злить?
И что ты предлагаешь?
МЕФТСТОФЕЛЬ(торжественно):
О-том-стить!
Но мстить не безголово, в одиночку,
И не вдвоём, и даже не в троём...
Я предлагаю, делу дав отсрочку,
Пойти совсем, совсем другим путём.
Свалить тысячелетнюю громаду,
Устроить тарарам, чтоб дым столбом,
Житьё земное уподобить аду,
И возродить расплавленный Содом.
(Выхватывает узкий кинжал и вонзает его в глобус,
где расположена Российская империя)
ВОЛОДЯ(растерянно):
Но как свалить державную громаду?
Кто не пытался - с нею нету сладу.
МЕФИСТОФЕЛЬ: Как, как... Представь: лениву моря гладь,
Величественные скалы побережья...
Вдруг - всё смутилось, ветров рать
Вздыбает волны, по-медвежьи
Они бросаются могуче из пучин,
С невиданным упорством бьются в скалы,
Но те стоят - им долго до руин,
А разрушения ничтожно малы.
Но беспрестанно день-деньской всё бьются
Валы о твёрдокаменную грудь,
Спокойным не бывает моря блюдце,
Лишь стихнет ветр, как новый начал дуть.
Так тридцать лет вонзают волны валы,
И всё... Подточенные рухнут скалы.
ВОЛОДЯ: Стой, хватит, чёрт, расставим всё на место:
Без аллегорий, можно молвить в лоб?
Что воды камень точат - всем известно,
Зачем о пустяках молоть взахлёб?
У всех к фразёрству аппетит,
А тот, кто дело предпочёл, убит!
МЕФИСТОФЕЛЬ: Но есть другие мненья, вражьи.
Царю знакомы братовы пассажи.
Политпрограмма вызвала зевоту,
Царь начертал: "Записки эти даже
Не сумасшедшего, а идиота."
(Залу. Цитата абсолютно точная. Я подсмотрел)
ВОЛОДЯ(начинает метаться по сцене. Захлёбываясь от оскорбления, поначалу
не может выговорить ни слова):
Как ты сказал? Сказал ты: "Идиота?"
Вот так, вот так он Сашу обозвал...
Я... я клянусь, кровавая блевота
Покроет мёртвый царственный оскал!
(МЕФИСТОФЕЛЬ отлавливает ВОЛОДЮ, прижимает к себе, как
санитар буйно помешанного, и жарко шепчет):
МЕФИСТОФЕЛЬ: Решили ж мы идти другим путём,
Бессмысленно, как брат, мы не умрём!
Всё... всё... Оставим глупым кривотолки.
Мой друг, язык Эзопов, смолкни.
Близ моря скалы - царские чертоги,
Огромный династический приют,
Оплот преемственности власти строгой,
Страну объемлющий кровавый спрут.
Незыблемость их власти есть химера,
В любом учебнике полно примеров.
Морские волны - глупые народы
Младенцы, ждущие богов извне,
Томятся под пятой тиранов годы,
Страдают, терпят и живут в дерьме.
Нужны лишь ветры, чтобы эту массу
С достаточною силой раскачать,
Затем спокойно дожидаться часу,
Когда начнёт вся мощь, как тать,
Незыблемые скалы сокрушать.
Интеллигентов никудышный род
И есть тот ветер, что смутит народ.
(ВОЛОДЯ успокаивается, внимательно прислушивается к словам
МЕФИСТОФЕЛЯ. В какой-то момент выскальзывает из его объятий,
усаживается за письменный стол и начинает конспектировать
слова МЕФИСТОФЕЛЯ, а тот встаёт за его спиной и продолжает свой
монолог, поворачивая голову то налево, то направо, явно имити-
руя двуглавого имперского орла):
Интеллигенция - помощница всерьёз,
Всегда фрондирует, копает под устои
И жаждет перемен в плену у грёз,
Захлёбываясь в либеральном вое,
И всё печётся о благах народа,
Хоть тот её об этом не просил.
Такая порченая уж порода -
За гуж хвататься, хоть и нету сил.
И сопли льются: "Бедный наш народ...",
Но от забот таких он только мрёт.
Там, как в болоте, твёрдой нет опоры,
В избытке спесь, гордыня и разврат,
Там горе от ума, собачьи ссоры,
Там все глядят вперёд, никто - назад,
И не устраивает всё и всяк:
Законы, мол, не те, и царь - дурак...
Вот эти-то навозные отбросы
Ты соберёшь в смердящий монолит,
В один партийный хор многоголосый,
Что смутою Россию наводнит.
(пантомимически изображает падение двуглавого орла)
К нам в дверь стучится резолюция:
Нужна в России революция!
(звучит "Вставай проклятьем заклеймённый)
(Мефистофель выхватывает тетрадку, в которой быстро строчил
ВОЛОДЯ, внимательно читает, что-то исправляет в тексте,
продолжая наставления)
Большое видится издалека,
Начнёшь помалу, исподволь, слегка.
Тогда из искры возгорится пламя,
И огнь пожара, наконец, пожрёт
Всё то, что ненавистно нами:
Царя, царицу и придворный сброд.
(всхлипывает, меняет голос на очень жалостливый, но
одновременно жёсткий и решительный)
И чадушек придётся извести -
Не поворачивать же с полпути
(вновь меняет интонацию на торжественно-зловещую)
И грянет час: брат будет отомщён,-
Не все мечтать об этом смели люди,-
Тебе в Кремле, под колокольный звон
Главу царя преподнесут на блюде!
(смолкает, наслаждаясь произведённым эффектом)
ВОЛОДЯ(растерянно):
Мне? Быть не может! Ты лукавишь, бес!
Постой!.. Ты ряженый, шпион ты царский!
Тебе и надо, чтобы я исчез
За братом вслед, кто награждён "по-царски".
И главное...
МЕФИСТОФЕЛЬ(не обращает внимание на очередную вспышку недоверия со стороны
ВОЛОДИ и продолжает увлечённо и зловеще поучать)
И главное: твой злейший враг - дворянство,
Незримое подножие царя,
Полно духовного в нём разгильдяйства,
Но память крови в нём сильна не зря.
Его губить - без лишних разговоров,
Как самых безнадёжных наглых воров,
Везде, где только можно со-кру-шать,
От судеб их до родовых усадьб.
(переходит на нежно-задушевный тон)
В мерцанье нежно-красного заката
Красивы реки крови голубой.
Я видел их во Франции когда-то...
Надеюсь - полюбуюсь и с тобой.
В тебе так мало родовитой крови,
И стать не та... Не хмурь так гневно брови,
Награда ждёт тебя в конце пути.
Готов?
ВОЛОДЯ: Почти что да!
МЕФИСТОФЕЛЬ: Тогда иди...
(подсаживает и водружает ВОЛОДЮ на глобус)
Ступай наверх, мой маленький Давид,
Сегодня ты никто, а завтра - знаменит!
Удачи час тебя к себе манит,
Праща заверчена, и будет Голиаф убит!
ВОЛОДЯ(задумчиво):
Но раз ты есть, то, значит, есть и Бог?
МЕФИСТОФЕЛЬ(фыркает):
Какая прозорливость, видит Бог!
Я сам себя же выдумать не мог.
Перед тобой стою, как есть, вживую,
К тому же мыслю, значит, существую.
Мне помнится, что так учил Декарт.
А плоть? Что плоть... Могу взять и другую.
(На миг превращается в царя, Александра 111-го)
Но к этой я привык, другой не буду рад.
(ВОЛОДЯ ошарашенно трёт глаза, как бы не веря увиденному превращению
МЕФИСТОФЕЛЯ в царя; приходит в себя и продолжает сомневаться в
услышанном)
ВОЛОДЯ: Я не о том... Как ты настырен, бес.
Спокойно мысли не даёшь излиться,
Чуть говорить начнёшь - ты тут же влез,
Ну, как прикажешь на тебя не злиться?
В словах твоих насмешничает ложь,
И правда начинает вдруг кривляться,
Наверняка едва ли что поймёшь,
Ну, хватит корчить из себя паяца.
МЕФИСТОФЕЛЬ(в сторону):
А малый явно слога не лишён,
Хотя по младости порой смешон.
ВОЛОДЯ: Чего ты только мне не обещал:
Народный бунт, главу царя на блюде,
Земную власть незыблемее скал...
А Бог? Он что, простым статистом будет?
Оплоту веры гибель ты предрёк,
Да что предрёк - её ты и готовишь,
Но где уверенность, что выйдет срок,
И ты судьбу за хвост улОвишь?
МЕФИСТОФЕЛЬ(в сторону):
Каков малец: не в бровь, а прямо в глаз!
И правда, гениальность в этом тоже:
Поставить так вопрос без выкрутас,
Чтоб я не знал ответ, а знал лишь Боже.
(ВОЛОДЕ)
В грядущем мне сокрыта половина,
Но как успех добыть без риска и трудов?
Всю силу высоты использует лавина,
А нам... Нам нужно слово, нет! потоки слов,
Исторгнутых всего-то тыщей глоток,
Их хватит миллион голов смутить.
Так прИгоршня фальшивых ноток
Способна всю гармонию убить.
Да, этот царь сам по себе умрёт,
Не ухнет в цель народная дубина.
Ну, что поделать, не его черёд,
Но следом - наш удар не будет мимо.
ВОЛОДЯ: А Бог?
МЕФИСТОФЕЛЬ: Что Бог? Не Он ли предрекал
Конец порханью птиц, шипенью змея,
Печальный человечеству финал...
Кто злей из нас? Нет, я не злее,
Я, если хочешь, Господа гонец,
Моё предназначение - до срока
Чуть-чуть порепетировать конец,
А, может вразумить... Вот вся морока.
Скажу как "своему", чтоб тоже знал,
Что человек Его терпенье исчерпал.
ВОЛОДЯ(в отчаянии):
Провал, сумбур, зияющая брешь!..
Ты изнасиловал мой бедный разум!
И пищу для ума твою не съешь -
Подавишься, ума лишившись сразу.
И ничего я, честно, не пойму...
МЕФИСТОФЕЛЬ: Раз так, не посетить ли нам тюрьму.
(Взлетают вверх полы плаща МЕФИСТОФЕЛЯ. Слышится нарастающий
пронзительный свист. Гаснет свет. Что-то ударяется о сцену.
Появляется свет. В углу сцены высвечивается огромный предмет,
укрытый ярко-жёлтой тканью. Танцующей, кривляющейся походкой
МЕФИСТОФЕЛЬ подходит к нему и сдёргивает покрывало. Под ним
оказывается клетка-камера, в которой сидит АЛЕКСАНДР)
АЛЕКСАНДР(жмурясь от яркого света):
Кто здесь? Кого тут чёрт принёс?
МЕФИСТОФЕЛЬ(искренне хохоча):
Родная кровь, фамильный и вопрос.
АЛЕКСАНДР(вцепляется в прутья клетки, пытаясь их разогнуть):
Брат, ты?
ВОЛОДЯ(соскальзывает с глобуса):
Ты, брат?
(ВОЛОДЯ бежит к клетке, но с разбегу натыкается на невидимую
стену, которая отбрасывает его назад; он вновь бросается на незримое
препятствие, и вновь какая-то неведомая сила отшвыривает его
вспять; в бессильной ярости он начинает пинать ногой это "что-то";
нога поначалу погружается в преграду и кажется вот-вот проткнёт
её, но срабатывает невидимая мощная пружина - нога летит назад, а
сражённый отдачей ВОЛОДЯ падает ничком на сцену)
(пока ВОЛОДЯ борется с пространством, МЕФИСТОФЕЛЬ устраивается на
глобусе, болтая ногами, наблюдает за бесплодными поползновениями
ВОЛОДИ и непринуждённо болтает с залом)
МЕФИСТОФЕЛЬ: Не правда ли, смешно? Пошла потеха!
Всё восхищаюсь вымыслом Отца:
Придумать пустоту физической помехой, -
Воистину, триумф Творца.
Хоть пользуюсь я свойствами пространства,
Закон его творенья не постичь:
Бывают сбои, нету постоянства,
Всё в тайне держит старый хрыч.
(пауза)
Ну ничего, ваш человечий разум
Постигнет всё - он не подвёл ни разу,
Хоть знание - источник ваших бед,
Мир познаёте вы себе ж во вред!
Усердие в науке убивать
Особенно достойно восхищенья!
Дитя годами взращивает мать -
Оружие убьёт в одно мгновенье,
И, если дело дальше так пойдёт,
То люди сами изведут свой род.
Но всё, пора закончить наставленья,
Вновь оживает наше представленье.
(оглушённый падением, измотанный борьбой с невидимой непреодолимой
стеной ВОЛОДЯ какое-то время лежит на сцене, пока МЕФИСТОФЕЛЬ
заканчивает свой монолог. Наконец он поднимается.)
АЛЕКСАНДР: Володька, чёртушка, я знал, я знал,
Что с жизнью так легко мне не расстаться!
Постой, теперь вновь трепещи, тиран!
Виват природе за родного братца!
(ВОЛОДЯ бросается к МЕФИСТОФЕЛЮ, сидящему на глобусе, и падает
ему в ноги)
ВОЛОДЯ: Не мне хвала, брат. Вот твой избавитель,
Всех тёмных сил земной правитель.
Изрядно так помучил он меня:
Твердил одно: тебя спасти нельзя!
АЛЕКСАНДР: А, повелитель скверны... Ишь ты, сам припёрся.
Он и к тебе, малец, в доверье втёрся.
ВОЛОДЯ: Так вы знакомы?
АЛЕКСАНДР: Помню было дело...
Однажды навестил, как солнце село,
Ничем закончилась игра в слова,
Лишь до утра трещала голова.
МЕФИСТОФЕЛЬ(ВОЛОДЕ, ворчливо):
Твой брат - нетерпеливый радикал,
К тому же - преизряднейший нахал.
Свою избрал стезю, он мне не внял.
Триумф и эшафот - всё одному!
Зачем пороть горячку, не пойму?
ВОЛОДЯ(очень эмоционально):
Что слышу я? Вновь слово "эшафот"?
И это чудо явлено впустую?
И брата смерть злорадно стережёт?
И скажет-таки царь: "Я - торжествую!".
МЕФИСТОФЕЛЬ(холодно):
Пора бы разум к чувствам пристегнуть,
К эмоциям настырно лезем в петлю.
Твой брат однажды выбрал путь...
Кто виноват, что кончится он смертью?
Одно я смог: устроить вам прощанье.
Я не давал другого обещанья.
АЛЕКСАНДР: Бес прав; попробуй с ним сыграть вслепую.
Чутьё молчит, подвоха я не чую.
Я сам себя - увы! - в тупик завёл.
Не победить династию царёву,
Не вырезав орлят. Тогда орёл,
Будь хоть двуглав, не возродится снова.
Без толку отрубать царям главу,
Коль по корням струится жизнь к стволу.
МЕФИСТОФЕЛЬ(в сторону):
У смертного в башке всегда буза,
Пока не взглянет смерти он в глаза.
ВОЛОДЯ(в отчаяние):
Что делать нам?
АЛЕКСАНДР: Опять "увы" - смириться.
Ну, а тебе, конечно, не топиться.
Продолжи то, к чему я приступил,
К тому ж, теперь ты не один:
С тобой нечистая и злая сила,
Что не один престол похоронила.
ВОЛОДЯ(чуть не плача):
Ты вспомнил, брат, как ногу мне свело,
Когда, ребячась, реку покоряли,
Я стал тонуть, но голос, как назло,
Мне страх и ужас немотой сковали.
Ты плыл вперёд, захваченный борьбой,
Течение реки превозмогая,
Когда сомкнулись воды надо мной,
Как наяву, предстала смерть живая.
Её не испугался я; внутри
Спокойствие внезапно воцарило.
"Что ж, пробил час, хоть глупо, но умри", -
Подумал я, какая-то вдруг сила
Меня из тьмы наружу потащила,
Где жизнь ждала и лето и Ярило.
Я даже не успел хлебнуть воды,
Был цел и невредим, а рядом - ты.
Я был спасён, тобой был, брат, спасён!
Услышан чудом, смертью обойдён.
АЛЕКСАНДР: Ты что-то спутал, брат: ты так кричал,
Что рыбы оглушённые всплывали,
Откуда что взялось? Хоть был ты мал,
Но крик твой и глухие б услыхали.
ВОЛОДЯ(недоумевая):
Но я молчал, как мёртвая земля!
МЕФИСТОФЕЛЬ: Не спорьте, братья, это крикнул я.
Ну должен я, о будущем радея,
От глупой смерти уберечь злодея.
АЛЕКСАНДР и ВОЛОДЯ(хором):
Кто тут злодей?
МЕФИСТОФЕЛЬ: Ну, я! Конечно,я!
Что на земле злодейство без меня!?
Но рассветает... Время петухов.
Пора прощаться. Клацает засов -
Сюда идут, таща с собой оковы...
Ступай ночь прочь, и здравствуй день суровый.
ВОЛОДЯ: Бес, не скупись, дай вместе миг ещё прожить!
МЕФИСТОФЕЛЬ: В таких делах и вечности не хватит.
Должна отмеренная лопнуть нить,
И, честно, промедление не кстати.
(ВОЛОДЯ в отчаянии вновь бросается к клетке с братом, и
вновь невидимая преграда жёстко отбрасывает его назад)
АЛЕКСАНДР: Брось, брат, не пресмыкайся пред судьбой,
Прощай навеки или навсегда,
Но, кажется, не рухнет связь с тобой,
Я помогу тебе, когда придёт беда.
(МЕФИСТОФЕЛЬ утвердительно и энергично кивает головой в
в подтверждение его слов)
Того запомни, кто меня убил,
И отомсти, насколько хватит сил.
МЕФИСТОФЕЛЬ (важно):
О память! Нужное творенье,
Хранится долго, как варенье.
(взмахивает плащом - клетка с АЛЕКСАНДРОМ исчезает. Обращается
к ВОЛОДЕ)
Конечно, смог бы - спас бы гордеца.
Над страхом смерти смертные не властны,
Последние мгновенья так ужасны,
Пойду побуду с Сашей до конца.
(исчезает)
ВОЛОДЯ(один): Я сплю иль грежу - снова не пойму,
Действительность - мираж, всё, как в дыму...
Вот Александр, стране хотел добра,
А молодым умрёт по прихоти царя.
Что есть добро, коль дружит с палачом?
Такое ж зло, но под другой личиной.
Тяжёлый выбор между злом и злом.
Как разобраться с этой чертовщиной?
Но если бес со мной в грядущей схватке,
То мстить смогу за Сашу без оглядки.
(раздумывает, короткая пауза)
Да, он силён, но всё же не всесилен...
А у судьбы так переменчив лик...
Сомненьями я надвое распилен...
Я молод, слаб, я ростом не велик...
(появляется МЕФИСТОФЕЛЬ)
МЕФИСТОФЕЛЬ: Зато останешься в веках велик!
По случаю есть подходящий стих:
"В сомненьях свой путь человек пролагает.
К сомненью ничьё не приложишь мерило:
В нём в чистом сиянии правда нагая
И лжи изворотливой умное рыло."
(страстно)
Долой неверие, долой занудство!
Не сделать ничего наверняка
Без доли настоящего безумства,
И вот тебе, возьми, - моя рука!
(рука МЕФИСТОФЕЛЯ повисает в воздухе)
ВОЛОДЯ(холодно): Что брат?
МЕФИСТОФЕЛЬ: Он как мужчина принял смерть.
Для юных лет завидная отвага.
Теперь от узника свободна клеть,
И без хозяина осиротела шпага.
В моих Пенатах братова душа,
Куда и я когда-то был низринут,
Нам, бунтарям, всё б делать, не спеша,
Чуть что не так пошло - забились а тину.
ВОЛОДЯ(хмуро): Спасибо, чёрт, иль бес, иль как тебя?
МЕФИСТОФЕЛЬ: Да "братом" назови - с меня довольно,
Но истину с пристрастием любя,
Скажу: нам выпал путь окольный.
ВОЛОДЯ: Ты предложил дорогу на полвека,
Навязанный мне жребий повелел
В другого превратиться человека,
Родиться вновь и, как бы из плевел.
(с отчаянной решимостью)
Я выбрал, выбрал... Страшное решенье!
Ещё один в истории злодей.
Как гложет ненависть - до умопомраченья,
Плевать на суд потомков и людей!
А месть грядущая за брата так сладка!
Я, бес, с тобой, и - вот моя рука!
(пожимают руки)
МЕФИСТОФЕЛЬ: Ну, наконец, воспрянул Вольдемар!
Сомнения - невыгодный товар.
Потомки, суд...- ничтожных мнений шлаки,
Историки переиначат всё не раз:
То гений ты, то вывалят в клоаке,
То ты брилльянт, то лишь подделка - страз.
История подобна проститутке:
Там продаётся тело и душа,
Там правда с ложью - в липком сгустке,
И нет просвета в промежутке,
Там мутная вода для торгаша,
А чем абсурдней и наглей враньё,
Прочней в истории его житьё-бытьё.
Лишь время истиной владеет,
Миг - ненадёжен и вертляв,
Коль ты становишься злодеем,
Ждать научись. Я, право, прав!
Сначала проштудируй Маркса -
Там всё расписано прекрасно:
Буржуй - паук, рабочий - раб,
Буржуй силён, но в чём-то слаб,
Et cetera, et cetera...
Что будет завтра, делалось вчера.
Но главное - затеять драку,
И люмпена спустить в атаку.
Назвать всё "классовой борьбой",
Где насмерть бьются меж собой
Со всяким всяк; мы ж в этот миг
Пожнём плоды своих интриг,
И пусть, пусть льётся кровь щедрей,
Сметая прочь и троны и царей!
Теперь ответь: коль горы трупов
Тебе придётся взгромоздить,
На треть уменьшить город Глупов,
Синоним "смерть" дать слову "жить",
Взвалить на плечи ношу палача...
Ты хочешь этого?
ВОЛОДЯ: Конечно, да!
МЕФИСТОФЕЛЬ: Но коли станешь ты, как мякиш,
Над детскою слезинкою заплачешь,
Душонку пожалеешь хоть одну,
Я лично голову тебе снесу!
Не отступать от цели ни на йоту,
Вперёд переть с упорством идиота
И верность дьяволу хранить,
Как я быть дьяволом! Чтоб мне не быть!
ВОЛОДЯ: Не трать свой пыл, липучий бес, -
Я с колымаги плача слез.
Огонь отмщенья брызнул в кровь,
Милльон сгублю - не дрогнет бровь.
Моя страна казнит мою родню... -
Я ужасом Россию наводню!
МЕФИСТОФЕЛЬ: Добро пожаловать в семью! (Взмахивает полой плаща - гаснет свет,
всё исчезает)(задумчиво, тихо):
Людишки, люди, человечки,
Быки, бараны и овечки.
Точка, точка, два крючочка,
Носик, ротик, оборотик,
Палка, палка, огуречик -
Вот и вышел человечек.
(Хлопает в ладоши. На сцену вылетает ватага его ипостасей.
Гримасничая, стремительно разбегаются по углам сцены, потом
выстраиваются в колонну в затылок за МЕФИСТОФЕЛЕМ, скрываясь
полностью за ним, затем организуют хоровод вокруг предводителя.
МЕФИСТОФЕЛЬ поднимает руку - ипостаси замирают на месте)
МЕФИСТОФЕЛЬ: Настали муки моего творенья.
О созидания счастливый миг!
Творить из ничего - конечно же, уменье.
Ты б переделывать попробовал, Старик!
Всех искушу и повяжу на зле,
И воцарю тогда я на земле!
(ипостасям)
По миру мчись горох моей проказы,
Проникни в распоследнюю дыру,
Заполни все пустующие лазы
И врите, врите, как и я всем вру...
КОНЕЦ 1 действия
,