Остановившись на пороге яви,
Я ждал чего-то и не мог войти.
Туман уже сгущался на пути
Мной пройденном во сне, но переправы
В реальное не вдохновляли. Я сидел
На берегу, казавшемся знакомым,
И вспоминал, как вышедший из комы
Стоящих перед ним. Речной предел
Меня не торопил, вода беззвучно
Текла и отражала лица всех,
Кого любил, кто воровал мой смех,
Кто сердце мне сжимал собственноручно.
Одно лицо никак не мог узнать -
Девчоночка с косами под платочком...
Возлюбленная? Нет. Сестрица? Дочка?
Да кто же ты? И всколыхнулось - мать.
Глаза глядят спокойно, губы что-то
Беззвучно шепчут, силюсь разобрать,
И слышу вдруг: С утра умчалась мать
В район, отец на бакенах, суббота,
Спят сестры, я одна теперь стою
На берегу, деревня за спиною,
И жду отца, он приплывет за мною,
И на рыбалку. Я грести люблю...
Вдруг замолчала. Вздох. И слышу снова:
Я знаю, скоро на Шексне откроют
Водохранилище, и воды Леты смоют
Мою деревню, мать продаст корову,
Мы переедем, бедный наш ковчег
Переберется от реки повыше,
Но жизнь ещё не раз, сметая крыши,
Затопит всё, что копит человек.
Всё то, что я любила и люблю,
Не пощадят судьбы моей разливы.
Но между ними буду я счастливой,
И потому судьбу не укорю.
И я проснулся. Дождик за окном
Накрапывал стихи из Откровения.
И я вдруг вспомнил сон и наводнение,
И девочку на берегу крутом.