Выражение лица не меняется от света…
Я ступаю по сердцам позолоченных валетов, и дорогами тоски по мостам чужих созвездий оббиваю каблуки в слабых поисках возмездий за проигранные дни, что тасует шулер-месяц, за текучие огни в окантовке звёздной взвеси…
...Мотыльками пляшут свеч огоньки по стенам зала, обнаженность линий плеч – дамы жаждут карнавала, и трепещут веера, прикрывая… интригуя…
На балу, что был вчера, обнимал меня, такую - …нет, не помню… туз? король?.. Ах, кому какое дело!
..А в глазах плеснула боль и синицей полетела - той, которую ловил ты, но выпустил из клетки…
Тишина - бездонный ил… Тонет лунная розетка в непрозрачных волнах сна, оплывающее время не желает вовсе знать ни единой из полемик меж богами и людьми, потому, что слишком чужды упакованные в миг вековые эти нужды…
Где предел и где порог происшедшему со мной, а? Жизнь – большой тигриный бок с черно-желтой полосой, я строю мир, и с неба – крюк крана: «Вира! Вира! Майна!» Улыбаюсь и смотрю на рекламу от «Би-Лайна»: черно-белый, это – штамп, желтый – он намного круче…
…Позолоченным следам тигра на махровых тучах мрачно радуется ночь и ветвями машет ветер… Неприкаянности дочь, я опять готовлю сети журавлям своей мечты…
… Вместо них к утру – синица…
…То, что мне напишешь ты, понемногу растворится в серых каплях дождевых, разъедающих печали, гулком шепоте молвы… Чтоб потом на лист упали золотые нити строк самой-самой высшей пробы – той, твоей… Настанет срок видеть то, что не могло бы появиться без…
…Копье ручки выпадет устало. Позолота – не моё, только – чистый звон металла! А – не тот в сетях улов… Если б – гордость да отвагу… Капли выплаканных слов слепо впитаны бумагой: то ли были, то ли нет, ни ответа, ни привета, но - являются во сне златокованым валетом, у него твои глаза, тот же звездно-карий омут…
…Возвращаются назад журавли, спускаясь к дому…
Сети – рву, и к черту сплин! Улетай, синица, что ты…
…Златокованый – один.
Остальное - позолота.