.
СОВРЕМЕННЫЙ СОНЕТ.
С ПЛОЩАДКИ: Творческая мастерская ЕЖИ
Авторы: Наталия ИВАНОВА, СЕВЕРИНКА, Ян БРУШТЕЙН, Ирина РЕМИЗОВА, Андрей КОШМАРОВ, Александра РОДСЕТ, Владимир ВЕРОВ, Фима ЖИГАНЕЦ, Екатерина ЧУХОНЦЕВА Я-ЕВКА
================================================
Наталия ИВАНОВА
Вселенная исполнена светил,
Струящихся сверкающим потоком,
Века идут, но их не гаснет пыл,
Питая стебель жизни новым соком.
А темнота пространства – всплеск чернил,
Пролитых в мирозданье ненароком.
Так двойственность луча определил
Творец: волна, невидимая оком,
Пронзает расстоянья сотни лет.
Путь свету преградив, мы видим свет,
Отсутствуют препятствия – незрим он.
Любовь – как луч, упавший на предмет:
Когда вблизи фигур достойных нет,
Стрела Амура пролетает мимо.
СЕВЕРИНКА
Беседовать о странностях любви,
ажур словес плетя неторопливо,
потягивая кофе или пиво,
наедине, под вечер, vis-a-vis.
Беседовать о странностях судьбы,
как правило, по-детски нелогичной
в устройстве жизни
(в скобках – жизни личной).
Ах, как бы все сложилось, если бы!..
Беседовать о странностях потерь
грядущих и былых приобретений,
нанизывая кольца откровений
на стержень приглушенного «поверь…»
И вздрагивать от мелочи любой,
беседуя о странностях…
С тобой…
***
Душа чужого города – потёмки.
В него врастаешь, как в дичок – привой.
Еще привычки подростково-ломки,
еще маршрут не чувствуешь, как свой,
от дома до работы. И обратно.
И гул метро – еще не фон, а звук.
И Пушкин на Тверской тебе не рад. Но
Бульварного кольца гудящий лук
уже задел тебя стрелой Арбата,
Воздвиженка воздвигла в сердце храм.
А капельки дождя запанибрата
к растрёпанным цепляются вихрам…
Душа чужого города – магнит:
отталкивая, все-таки манит.
Ян БРУШТЕЙН
В ней есть любовь и неподдельна грусть –
Мне говорили об одной девице.
И мужиков восторженные лица
За ней стекали, плавясь. Ну и пусть
Ее весенний взгляд – поверх голов
Скользил, отдельно от влюбленной стаи,
И осекался каждый острослов,
Его, как искру жгучую, встречая,
Но я-то знал, что в каменной ночи
Она скользнет, как беглая богиня,
В мои ладони, и к моим губам,
И мир ошеломленный замолчит,
Когда она ветвями руки вскинет,
И платье упадет к ее ногам...
ЗАПРЕТНЫЙ ГОРОД
запретный город номер тридцать семь
чума чума на оба наших дома
когда душа займётся как солома
не отсидеться в лесополосе
себя жарой и болью изведу
голодный город затаился пялясь
приходит хам и ржёт и толстый палец
суёт в мою стыдобу и беду
кто смог плодом червивым в перегной
кто волком в лес и птицей за пределы
когда же всё покроет самый белый
предвечный снег сомкнувшись надо мной
тогда тогда я буду видеть сон
как плавится асфальт со всех сторон
Ирина РЕМИЗОВА
Напрасно пальцы, столько зим и лет
Сжимая карандаш – графитный посох,
Свести пытались найденный ответ
С его родившим некогда вопросом.
Руки искала в сумраке рука,
Но всякий раз, на расстоянье шага,
Внезапно гасло пламя маяка,
Стирался грифель и рвалась бумага.
Смыкались петли пройденных дорог
В змеиные нехоженые кольца,
Но помни, спотыкаясь о порог,
Испытанную мудрость богомольца:
Однажды все пути приводят в Рим,
Хотим того мы или не хотим.
Андрей КОШМАРОВ
В Душе моей – отстойный депресняк,
Бардак и тьма и грязь во всей Вселенной,
Но в Мире есть простой один пустяк:
Злой образ твой, прекрасный и нетленный!
И, если зацелует бытие,
Надежда бьет лучом средь чёрных пятен,
Что я – одно сокровище твое,
Что без меня весь Мир тебе отвратен!
Упадок и отстой в моей Судьбе,
И мысли, и дела, и чувства мелки,
Зато, когда я нахожусь в тебе,
Я чувствую себя в своей тарелке!
И по сердцу невзгоды и долги,
И отдыхает Бог, и спят враги.
Александра РОДСЕТ
Рассыплет дождь осколочками лето,
рассеет запах леса и грибов...
скажи мне, дождь, бывает ли на свете
счастливая несчастная любовь?
От звуков песни – захватить дыханье,
от слов тепла растаять, словно снег,
когда одарит крохами вниманья
нелюбящий любимый человек –
скажи мне, дождь, бывает ли такое –
быть рядом, но не вместе – и сиять,
и безответно радости и боли
бесценными дарами собирать?
Дождь в водостоке пробасит в ответ:
У сумасшедших? – почему бы нет...
Владимир ВЕРОВ
ЭПИТАФИЯ ларьку, поверженному камазом
Трещат обломки, смешанные с пылью,
КАМАЗом в грязь поверженный ларек
С предсмертным хрипом рушится у ног,
Как лебедь, распластав прилавки-крылья.
Закономерно стен его бессилье:
Окрестных пьяниц щедрый царь и бог
Фанерным был и в грозный миг не смог
Сберечь своих запасов изобилье.
КАМАЗ нагнал на потерпевших страх:
Под звон стекла прохожий матерится,
Паленой водки лужица дымится,
Руины пивом окропляют прах
И голосит ларечница в слезах.
А где хозяин? – Побежал топиться.
Фима ЖИГАНЕЦ
СОНЕТ НОЧНОГО ЛИВНЯ
«Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих.
Польется как дождь учение мое, как роса речь моя, как мелкий дождь на зелень, как ливень на траву» / Второзаконие, 32-1
Дождь хлынул в ночь из глубины веков…
Как хлещет небо жгучими бичами!
Как одичали лодки на причале
И рвутся с ненавистных поводков!
Мне кажется, что Ливень был вначале.
И Бог был Ливнем. Для таких мирков,
Как наш, не стоит тратить светлых Слов,
Для них потребны тёмные печали.
Дождь входит в душу, будто древний Дант,
Предвестьем ада, Страшного Суда,
И душен мрак, и никуда не деться…
Но утро наступает, как всегда,
И дремлют лодок мирные стада,
И воздух чист, как поцелуй младенца.
Екатерина ЧУХОНЦЕВА
(Декамерон. День пятый)
весь дом давно без задних ног задрых,
а я, под балдахином небосвода,
плету силки для соловьёв ночных –
их язычки сочатся майским мёдом.
чуть приоткрыта клетка... на двоих
накрыто ложе. ложную свободу
оставь с одеждой (бесполезный жмых!)
у изнутри открывшегося входа.
лети же – и гнездо до света вей –
челночной вязкой - в удивлённом лоне
из гибких нитей и тугих ветвей...
...антракт объявлен в сцене на балконе –
всю ночь не умолкавший соловей
беспечно дремлет у меня в ладони.
Я-ЕВКА (Ирина)
РОКОВОЙ НЕДУГ
Терять рассудок, делаться больным...(с)
У состоянья все приметы хвори:
Бросает в жар и холод, мелешь вздор и
Безумием в силки страстей гоним.
Недуг жесток, но мысль расстаться с ним,
Не поддаваться, попытаться спорить,
Решиться запереть ларец Пандорин
Лишь безрассудством кажется хмельным.
Священною считая эту блажь
И преклонив пред идолом колено,
За счастье пить дурман ты все отдашь.
И добровольно бросишься в геенну,
Рискуя, как толстовский персонаж,
Живым и мертвым стать одновременно.(с)
_____________________________
Первая и последняя строки – цитаты из сонета Ф.Лопе де Вега в переводе В.Резниченко
.