(рассказ-миниатюра)
Далёкое послевоенное детство… Не у каждого из подруг Верочки оно было сытым и безоблачным. Многие росли без отцов, у кого-то они вернулись с войны инвалидам да и семьи были многодетными. Её семья, слава Богу, была полной: мама, папа и она, очень поздний ребёнок в семье. Старший брат был на 19 лет старше и жил самостоятельно своей семьёй. Оба родителя работали, и семья жила безбедно. В отличии от своих сверстников девочка мало в чём нуждалась.
Мама отмечала каждый год Верочке день рождения, устраивала дома новогодний праздник у настоящей ёлки с гостинцами из сладостей и приглашала полуголодных соседских девчонок и мальчишек. Читали стихи, водили хороводы, загадывали загадки, играли в весёлые игры с Дедом Морозом, роль которого, конечно, исполнял папа. Потом он дарил детям полукартонные кулёчки со сладостями, и их радости не было конца.
Когда пришло время идти в школу, многие девочки пришли в первый класс в простеньких сатиновых и фланелевых платьецах, без белых фартуков и красивых бантов в косичках. Во всём классе в настоящей по тому времени школьной форме были только дети военных летчиков из местной воинской части и ещё пара-тройка человек из посёлка, в том числе и Вера.
Девочка рано повзрослела, но не от тягот жизни, а оттого, что много времени проводила с двоюродными сёстрами по отцовской линии, тем более все родственники жили рядышком. Сёстры были намного старше, одни учились в старших классах, другие даже уже были студентами, но жили все материально очень скромно. Сёстры любили свою младшенькую двоюродную, «поскрёбыша», как шутливо называла её мама, таскали её на свои, как сейчас называют, тусовки, особенно летом, когда съезжались студенты, она на целый день пропадала с ними на речке. Там играли в волейбол, устраивали простенькие пикники, ( кто, что принесёт из дома), пели взрослые песни и вели, конечно, взрослые разговоры. Всё было непосредственно и демократично, как всегда и заведено в молодёжной среде. Но в молодёжной… а Верочке было всего 8 лет. И в этом возрасте в авторитете тот, кто постарше. Самым большим авторитетом для неё была сестра Зоя, студентка, красивая, разбитная голубоглазая девушка, смуглая и черноволосая, ребята называли её непонятным для Веры словом «креолка». Когда она приезжала на каникулы, то девочку от неё нвозможно было оторвать.
Мама была спокойна за Веру и считала, что она под присмотром, особенно в сезон купания. Всегда собирала в узелок что-то вкусненькое, домашнее, провожая на речку, не задумываясь, что ребёнку быть в молодёжной компании не так уж и полезно. Не подозревала… и вот, как гром среди ясного неба, случилась эта история.
Родители Верочки работала в воинской части, которая в тот год модернизировалась в техническом плане, прибывала новая техника, новые самолёты, и соответственно увеличивалось число офицеров и личного состава. Жилплощади в военном городке не хватало, и многим лётчикам приходилось жить на частных квартирах в посёлке. Командир части упросил родителей девочки, зная, что у них большой новый дом, взять временно на квартиру молодую семейную пару. Они согласились принять их на несколько месяцев до сдачи строящегося дома в городке и отвели для них третью из жилых комнат, отдельную, как называли тогда, горницу.
Эта была красивая молодая пара: Николай, высокий стройный капитан, прошедший войну, Герой Советского Союза, и небольшого роста, красивая и ладненькая, как французская фарфоровая куколка, его жена Лиза. До перевода в местную часть Николай служил в Германии, и у Лизы было так много модных, красивых заграничных вещей, что молодые женщины и девушки восхищались ими и завидовали ей, а некоторые испытывали даже неприязнь, в их числе были и сёстры Верочки.
Лётчики после войны были привилегированной частью нашей армии. Высокое денежное содержание, питание в комсоставской столовой, плюс роскошные пайки с шоколадом, какао, дорогой рыбой, сгущёнкой, маслом и т. д. Словом, жила эта пара в отличии от других жителей посёлка припеваючи. Лиза два раза в неделю ходила на рынок за ранними овощами и привозными фруктами, в начале лета в посёлке это было очень дорого. Огурцы и помидоры, яблоки и всякая ягода появлялись позже.
В один из дней за Верочкой зашла Зоя, чтобы забрать её с собой на речку и увидела, как Лиза, вернувшись с рынка, выкладывала продукты, в том числе и эти злосчастные молодые огурчики на кухонный стол. Забрав узелок с едой, заботливо приготовленный мамой, Зоя с Верой отправились на речку. Что случилось по дороге, выяснилось позже.
В этот день на речке была, как всегда, компания девчат и ребят. Устроили по какому-то поводу пикничок из принесённой простой еды, выпивали, закусывали и удивлялись молодым огурчикам на « столе», аппетитно поедая нарезанные огуречные кружочки с картошкой и луком. Веселились до самого вечера, и Верочка пришла домой поздновато. Мама уже поджидала её у крылечка. И первым её вопросом было: зачем? Вторым: как ты могла? Не научившись ещё врать и изворачиваться, девочка, плача, рассказала всё, как было.
По дороге на речку Зоя уговорила её вернуться домой и взять потихоньку от Лизы три огурца, мол, у неё и так всякой еды полно, что она может даже не заметить. Вера сопротивлялась и говорила сестре, что без разрешения брать у посторонних мама запрещает и поругает её, но та пригрозила ей, что не будет с ней дружить, если она такая трусиха, и на речку брать с собой не будет. «Ты хочешь вырасти такой красивой и смелой, как я, чтобы тебя любили, как меня, все мальчики, то сделай так», - говорила Зоя. Верочка вернулась домой и, крадучись, дрожа от страха, взяла из миски на столе три огурца и, решив, что это никто не увидел, стремглав убежала на речку.
И вот теперь мама, с силой дёрнув её за руку, упирающуюся, с красным от стыда лицом, повела в дом извиняться перед Лизой. Верочка так горько расплакалась, что долго не могла от сдавивших горло рыданий вымолвить и слово. Конечно, для Лизы и Николая эта пропажа ничего не значила, и они просили родителей не заострять на этом особого внимания, пожалеть девочку, но мама сама настояла на публичном извинении в присутствии отца, Николая и Лизы.
Верочка, заикаясь и запинаясь, выдавила: « Простите меня, пожалуйста». А мама, сама сгорая от стыда за проступок любимой доченьки, извиняясь, положила на стол три молодых, пупырчатых огурчика. Где она их раздобыла, на ночь глядя, рынок-то уже не работал, осталось для всех загадкой. Только с тех пор, походы на речку с Зоей были для Верочки под запретом.