Толя.
У моей тети , кроме Андрея, был старший сын Толя. Чем-то они были похожи друг на друга. Любили пошутить. Толя знал нивхский язык , законы наших предков. Как и Андрей, был он сухощавый, выносливый.
Однажды осенью Толя приехал с Тахты в Кальму на мотрной лодке, поохотиться по своим старым заветным местам, где мой отец учил его этому делу.
Был конец семидесятых. Я тогда учился в школе. Еще накануне в субботу, после уроков, я достал отцовский охотничий чемонданчик, там лежал бездымный порох,дробь, пыжерубка, весы. Сел на ковер, стал выбивать выколоткой из простреленных гильз капсюли. Дело шло быстро. Но острый кончик выколотки поломался. Пришлось выковыривать ножиком. Я бил молоточком по ручке ножа, острое лезвие пробивало старый капсюль, и он легко вылетал из гнезда гильзы. Оставалось только зачистить нагар и проверить на свет , чтобы все три отверстия в гнезде были чистыми.
В доме было тихо, тикали настенные часы, и слышно было, как мама моет посуду на кухне. Осенние солнечные лучи ярко освещали ковер. Я взял очередную гильзу, прижал ее ногой, приставил острие и легонько ударил молоточком по обушку ручки ножика.
И тут раздался взрыв! Дым заполнил весь зал!
Что здесь случилось? - прибежала с кухни испуганная мама.
Да, капсюль мощный попался!
С тобой все нормально?
Да, все нормально, мам !- ответил я,
-Дыму напустил,- мама стала размахивать посудным полотенцем, - пойду, дверь открою, проветрить надо, пока папа с работы не пришел.
Этот патрон оказался чакнутым, хорошо, что только порох не разрядил, а дробь вытащил ! Но патрон с дробью я бы почувствовал, он тяжелее.
Ногой я прижимал прожженный порохом ковер. Когда мама ушла, приподнял ногу. На новеньком ковре зияла черная дыра ! Я с любопытством стал разглядывать свою ногу. Сверху на ступне был носок. Я взглянул на свою подошву. На ней носка не было! Он просто испарился! Но нога оказалась невредимой. Повезло!
Ладно, привезу чирков маме, для “компенсации ущерба”, - решил я, - мама всегда радуется чиркам.
У отца в воскресенье были соревнования, поэтому спозаранку мы поехали на охоту вдвоем с Толиком.
Дюралевая лодка под тридцатисильным мотором летела по глади протоки, по которой неспеша плыли узкие оранжевые листья тальника.
Сначала мы проверили Длинное озеро. Привязав лодку, пошли до него пешком. Уток видно не было. Я остановился в пяти метрах от уреза воды.
-Толик,здесь уток нет! - уже громко сказал я.
Но брат молча шел к воде, держа наизготовку свой шестнадцатый. И когда он подошел к месту, где кочки закончились , и начиналась вода, из-под его ног взлетели крякаши, громко хлопая крыльями.
Толя, выцеливая, отпустил их подальше, выстрелил. Полетел пух, как из разорванной подушки. Крупный селезень плыл в воде, и даже не шевелился .
Я обошел озеро, сломал сухой тальник по пути, достал утку.
- Всегда доходи до самого уреза воды, - посоветовал мне брат.
Я на всю жизнь запомнил эти слова. Когда тебе кажется, что твоя цель недостижима, сделай все от тебя возможное, чтобы достичь ее. До самого уреза воды!
Потом мы заглянули на Гантели. Это озеро состоит из двух круглых, соединенных узкой глубокой проточкой. С озера поднялись черняйки. Мы присели в высокой траве. Табунок сделал круг и пошел прямо на нас. После залпа одна черняйка упала на воду метрах в десяти от берега. Брат вырубил сырой тальник, сделал из него лук, достал леску, привязал ее к стреле, вместо наконечника у нее торчали сучки. И стал пулять ее за утку. Вскоре сучок зацепился за шею утки, и Толик подтянул ее. Черняйка была плотная, тяжелая.
- Этому научил меня дядька, - с гордостью сказал брат.
Потом мы поехали на озеро Мачи. Оно самое большое из всех в нашем краю. К обеду пристали к островку с высокой релкой. Развели костер, поставили на таган котелок с уткой, поставили чайник. Вскоре все было готово. Утятину мы макали в соль и запивали бульоном из кружек.
Вкусно пахло дымом тальникового костра.
Мы пили чай и смотрели, как сухогрузы, толкачи с баржами, белые пассажирские теплоходы проплывали над желтой осенней травой, самой амурской воды видно не было.
Закурив, Толик произнес:
Вон видишь, « турист» пошел? - это он про теплоход туристический.
Знаешь или нет, что на нем Алка Пугачева по Амуру плавала?
-Да ты что?- удивленно воскликнул я.
У нас в Тахте останавливался. Я как раз с «Вихрем» на берегу возился, ремонтировал, искра пропала. Ну, чищу кулачки на магнето, подходит она.
“Прокатишь”, - спрашивает.
“ Да садись, прокачу, как раз мотор сделал,”- говорю.
Бензину у меня полный бачок был. Оттолкнулся, поехали. Смотрю, она на меня поглядывает, понравился я ей.
Ну, то, что Толик любил девушек, я знал, и то, что они его любили еще больше, тоже знал. Но Пугачева? У нас? И еще в лодке?
-Врешь, - недоверчиво взглянул на него я.
Я вру? Я тебе когда-нибудь врал что-ли? - Толик посмотрел на меня с обидой.
Я стал внимательно разглядывать его лицо, выискивая в нем хоть капельку хитринки. Брат смотрел на меня совершенно серьезно, абсолютно честными глазами.
Я заколебался. Стало как-то неловко за то, что ему не поверил.
Ну, захотелось ей по нашему Амуру на лодке покататься, понимаешь?
-Ладно, а что дальше?
Ну что, влюбилась!
Говорит, давай, поедешь со мной, в Москву.
-А ты что?
-А я что? Да куда, говорю я с Амура уеду? Никогда в жизни! Мне рыбалка нужна для жизни, охота! Никуда я с Амура не поеду, говорю, хоть и люблю тебя тоже! Вот так и расстались. Потом письма мне писала, приезжай , мол.
А письма-то где?- уцепился я.
-Где-где? Сожгла супруга моя из-за ревности, в печку выкинула!
И Толик глубоко затягивается сигаретой, видимо, переживая этот трагичный момент.
-Только знаешь, не рассказывай об этом никому, - просит Толик, и сморщив лоб , добавляет, - а то мало ли что…
-Ладно, поехали в Амгунь, погоняем зайцев,- вывел меня из задумчивости брат, - знаю я еще одно хорошее местечко.
Мы проехали по Амгуни, и зашли в узкий вход в длинное узкое озеро. С одной стороны рос тальник, с другой была высокая релка с редкими кустарниками шиповника.
Проехав по озеру с полкилометра, я высадил Толю, а сам вернулся ко входу в озеро, встал посреди релки за кустиком, как мне и сказал брат.
Нещедрое солнце уже клонилось к закату. Воздух стал холоднее, но ветра не было.На соседних озерах жвякали крякаши, перелетали табунки уток. Но сейчас не до них.
Толик шел ко мне, загоняя зайца. И вот среди сухой жесткой травы я увидел, как он скачет мне настречу, совершенно бесшумно. Снег еще не выпадал, поэтому заяц был еще серый. Он неспеша приближался ко мне. Его неторопливые скачки были даже грциозны и величественны. Я залюбовался им. Пушистый и такой беззащитный комочек жизни проскакал рядом со мной, и неспеша поскакал дальше.
Послышались шаги моего загонщика.
-Ну, что, был заяц?- спросил он.
-Нет,- соврал я.
Толик внимательно посмотрел на меня:
-Что, пожалел?- улыбнулся он.
Я виновато посмотрел на брата, но ничего не сказал.
-Ладно, пусть живет,- примирительно посмеялся Толя,- заводи, поехали в Кальму.
А чирков моей маме мы привезли, чему она была несказанно рада.