Завершается смысл — и память
Награждает умением знать,
Измерять взором вех череду, и мять
Сердцем стонущим время. Опять
Промелькнут непоседы минуты,
Что порхают внутри мотылем.
Мотыльки эти ветром надуты,
Их уносит в ничто, каждым днем.
А потом для себя каждый спросит
Для чего он родился... она?
Человек. Что дитя правды носит
В этом сердце, где чует вина:
Что-то сделано просто напрасно.
Или даже бездарно внашлеп.
И укором себя очень часто
Обличает: понравиться чтоб.
Что укор? Разновидность причуды.
Много носим на сердце причуд.
Но увидеть как есть — то труды!
Или просто: задумчивый труд.
Не откроет нам небо где правда.
В знаках дня не найдется ответ.
Что же, мучить себя уж не надо?
Как искать же истошный секрет...
Многозначная смесь всяких логик,
Что «ответят» про всё, и — «как так?»
Закатает в асфальт, в сердце бзик,
Что судьба нам дает вещий знак.
Успокоятся мысли, безмерно
Взор и небо трудясь облизнет.
Вот укором насуплены, верно.
А вот — нас беспутие вечное ждет.
Что укор или самопрощение...
Где размеренно правду искать?
И души вот, смотри, истощение,
Позапутались в жизни, и ждать
Что ль чудесного в небе Пришествия,
Или верить о чем-то взахлеб,
Что бесхозно надует наветрия,
И натрудим тут мысль: «жизнь и гроб».
А причуда сердечного поиска
«Просто» в знании что ты свершен.
Еще нет? Вот какая тоска...
Снова часом сомнения стон.
«Для чего я родился?» — признание
Себе ж самому в мотыльковой минуте...
От трудов многомудрых, там чаянье,
Там потуга унять дрожь во смуте.
Разум небом накроется как покрывалом,
Не уснет, но пребудет как таинство.
И елозит там мыслями, слякотным свалом,
Отрешая свое нарожденное естество.
Укор или же самомнение: путь
В затопленный гнилостью мрак.
Нужно видеть задумчиво чуть.
И не небо, и не — таинственный знак.
А себя в прежнем шаге, что сделан,
Замедляя пространства исход.
В этом шаге вся жизнь — будто год.
И на мысли творенья закон.