За чертой плетня – нелюдской предел, бочаги болот, топи властвуют.
Здесь колдунья-ночь стережёт удел, правит издревле волчьей паствою.
Стынет в жилах кровь, косы все в репьях, огоньки влекут в тину, зыбь да падь. Там, среди трясин, в доме на корнях, в плату за слезу могут погадать.
«Я настой сварю из сушёных трав, приворот сотку на чужой крови. Кто был хвор и стар – станет молод, здрав, только ты, дитя, верно попроси».
У колдуньи взор черен, что зола, на челе клеймо, а под юбкой – хвост. За спиною тень, словно два крыла ей хребтину рвут и корёжат кость.
«Веришь, я была молода, как ты. Красоту мою мне смогли вменить! Сколько слёз лила на потех толпы – нелюдским судом, знай, меня судить».
Разложить расклад, чары навести, порчу наложить чёрным мороком, в паутину снов шепоток вплести, друга извести или ворога…
«Урони печаль в тину, зыбь да падь, мне за ремесло заплати слезой. Напои туман – стану я гадать, накорми мшару – заварю настой».
Девы к ней идут по кривой тропе. Разве ж жаль слезы им в зачёт чудес?
И хохочет ночь, древней ворожбе отворяя дверь в череде завес.
За плетнём растут бочаги болот, нелюдской предел ширится кругом.
«Скоро же придёт плакать ваш черёд, вас судить своим стану я судом».
________________
* Lot – жребий.