Мне снилось как на жутком карнавале,
Где был я не шутом и не царём,
Её слова, как эхо прозвучали
И я увидел вербу с янтарём.
Хрупка и беззащитна среди масок,
Где зло пытается укрыться за добром.
Она - возлюбленная моих детских сказок,
Смиренна и добра пред палачом.
Старик смущен сим девственным сияньем.
Слеза отца блеснула на щеке.
Но долг зовёт быть верным и исправным.
Топор отяжелел в его руке.
Он смотрит на него как на мессию,
В молитве прикасаясь к острию.
Но тот молчал, безмолвно подтверждая,
Свою готовность и свою вину.
Сверкнуло лезвие в лучах заката,
Всю площадь поглотив холодной тенью.
Сломилась молодость пред мудростью булата.
И лица зрителей блеснули в умиленье.
А завтра вновь палач взойдет на плаху,
Его топор узрит чужую шею.
И ликование толпы пред каждым взмахом,
Напомнит вопль раненого зверя.
Декабрь 2003 г.